Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

Текст приговора Гусаку и Литвинеко

"Березовского мы все равно посадим", когда слетит его "кремлевская крыша"

Оригинал этого материала

Приговор
Именем Российской Федерации
26 ноября 1999 года
город Москва

Московский гарнизонный военный суд в закрытом судебном заседании в помещении военного суда в составе:
Председательствующего - судьи Московского гарнизонного военного суда подполковника юстиции Кравченко Е.В., Народных Заседателей - капитан-лейтенанта Комиссарова Е.В. и капитан-лейтенанта Санникова А.Б., при секретаре Гнеденко Т.А., с участием государственного обвинителя - военного прокурора 6 управления Главной военной прокуратуры полковника юстиции Беседина А.В., защитников-адвокатов Кавуна Е.П., Свистунова В.О., Марова М.А., представителей потерпевших - адвокатов Бакатина Ю.Н. и Стрельникова Б.В., рассмотрел уголовное дело по обвинению бывших военнослужащих 7 отдела УРПО ФСБ РФ подполковников запаса:

Гусака Александра Ивановича, родившегося 19 октября 1957 года в городе Донецке, украинца, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении двоих несовершеннолетних детей, ранее не судимого, проходившего военную службу с 1985 года по декабрь 1998 года, награжденного "Орденом Мужества", орденом "За военные заслуги", медалями "За отвагу ", "За отличие в военной службе 3 степени, "70 лет Вооруженных Сил СССР ", работающего заместителем президента фирмы "Северная строительная группа ", проживающего в городе Москве по адресу: Мичуринский проспект, дом 25, корпус 2, квартира 165, в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.З. п.п."а","б" УК РФ

Литвиенко Александра Вальтеровича, родившегося 4 декабря 1962 года в городе Воронеже, русского, с высшим образованием, женатого, имеющего на иждивении троих несовершеннолетних детей, ранее не судимого, проходившего военную службу с 1980 года по январь 1999 года, в т.ч. в качестве офицера - с 1985 года, награжденного медалями " За безупречную службу" 3 степени, "За отличие в воинской службе" 1 степени, "За отличие в военной службе" 3 степени, "70 лет Вооруженных Сил СССР", работающего советником Исполнительного Секретариата СНГ, проживающего в городе Москве по адресу: улица Днепропетровская, дом 14, квартира 14, в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а" УК РФ.

Судебным следствием военный суд установил:

Органами предварительного следствия Гусак А.И. и Литвиненко А.В. обвинялись в совершении ими, как должностными лицами, действий, явно выходящими за пределы их полномочий и повлекших существенное нарушение нрав и законных интересов граждан, совершенных с применением насилия и угрозами его применения, а Гусак, кроме того, и с применением оружия, в связи с чем Гусаку было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст.286, ч.3, п.п."а", "б" УК РФ, а Литвиненко - ст.286, ч.3, п."а" УК РФ.

Согласно обвинительному заключению по делу вменяемые в вину Гусаку и Литвиненко действия были совершены ими при следующих обстоятельствах.

Во второй половине декабря 1997 года сотрудникам 7 отдела УРПО ФСБ РФ поступила информация о совершенном на граждан Трохина А.Я. и Волобуева Ю.В. разбойном нападении и возможной причастности к нему сотрудника Московского ОМОН Малюги О.В., о местонахождении которого могла знать его знакомая - гражданка Полищук В.И., проживающая в квартире 77 дома 55 по улице Митинской города Москвы.

Вечером 23 декабря того же года Гусак в нарушение требований ст.25 Конституции РФ. пункта "з" статьи 13 Закона РФ "Об органах Федеральной безопасности РФ", превышая предоставленные ему должностные полномочия, без каких-либо законных оснований решил проникнуть в квартиру гражданки Полищук, провести там обыск и получить письменные объяснения проживающих в квартире лиц по интересующим его вопросам.

Для этого он дал указание своим подчиненным Литвиненко, Понькину, Шебалину, Щеглову, Шевчуку, Латышонку и Бавдею следовать с ним в муниципальный округ "Митино" города Москвы для проведения оперативно-розыскных мероприятии.

При этом, как указано в обвинительном заключения по делу, Гусак с целью беспрепятственного проникновения в квартиру и психологического воздействия на граждан для получения от них интересующих его сведений незаконно привлек к этому мероприятию вооруженных автоматами, экипированных бронежилетами и касками пятерых сотрудников оперативно-розыскного отдела ГУВД города Москвы, сообщив им заведомо ложные сведения о нахождении по указанному адресу вооруженных преступников, посвятив в существо и цели планируемого мероприятия Литвиненко, который, сознавая явную незаконность этих действий, согласился в нем участвовать.

Около 22 часов 23 декабря 1997 года руководимая Гусаком вооруженная группа в составе Литвиненко. Понькина и пяти сотрудников милиции ворвалась в квартиру гражданки Полищук, вопреки воле последней, а также находившихся в квартире двенадцатилетнего сына Полищук и гражданина Харченко. При этом Гусак и действовавшие под его руководством сотрудники ФСБ, не представляясь и не предъявляя документов, подтверждающих их принадлежность к правоохранительным органам, без соответствующего поручения следователя и постановления о производстве обыска, без понятых, не составляя протокол, стали производить в квартире незаконный обыск, в ходе которого неустановленными в ходе следствия лицами из сумочки Полищук были похищены 1000 долларов США.

Работники милиции, понимая, что они введены Гусаком в заблуждение о нахождении в квартире вооруженных преступников, спустя несколько минут покинули помещение, а Гусак и Литвиненко, продолжая незаконно оставаться в жилом помещении граждан, потребовали от Харченко и Полищук сообщить информацию о местонахождении Малюги.

При этом Литвиненко свои требования выражал в грубой и нецензурной форме, а в случае отказа сообщить эти сведения высказал угрозу вывезти Харченко раздетым в лес, приковать к дереву наручниками и оставить там до УТРА. Кроме того, добиваясь от Харченко необходимых сведений, Литвиненко избил последнего, нанеся ему 7-8 ударов кулаками по телу, причинив ему телесные повреждения в виде ссадин и кровоподтеков, не повлекших кратковременного расстройства здоровья, причем сделал это в присутствии Гусака.

С целью сокрытия своих незаконных действий Литвиненко, покидая около 2 часов 24 декабря 1997 года квартиру Полищук, высказал Харченко и Полищук угрозы в случае обращения с жалобами на его действия.

В судебном заседании потерпевшими к подсудимым Гусаку и Литвиненко предъявлены гражданские иски:

- Полищук В.И. - о взыскании в ее пользу с подсудимых похищенные у нее 1000 долларов США в рублевом эквиваленте и 50.000 рублей в счет возмещения причиненного ей морального вреда;

- Харченко В.В. - о взыскании с подсудимых в его пользу 50.000 рублей в возмещение причиненного ему морального вреда.

Как усматривается, из обвинительного заключения но делу, в основу предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения были положены:

- показания потерпевших Полищук и Харченко, свидетелей Шиферман, и совершеннолетнего сына потерпевшей - Полищук Дмитрия. Голомбош, Малюги Л.В., Тарасовой, Червякова, Святошнюка, Манилова, Понькнна, Шебалина, Шевчука, Латышонка, Щеглова, Бавдея, Камышннкова, а также данные, полученные в ходе проведения следственного эксперимента с участием Харченко;

- телефонограмма врача травмпункта поликлиники №79 от 26 декабря 1997 года об обращении туда Харченко;

- заключение судебно-медицинского эксперта;

- заявление Полищук в органы милиции от 26 декабря 1997 года;

- данные, полученные в ходе осмотра места происшествия - квартиры Полищук;

- постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Малюги и Худолея.

С учетом характера предъявленного подсудимым обвинения определяющее значение для выводов о причастности Гусака и Литвиненко к совершению описанных в обвинительном заключении действий и надлежащей их квалификации являлись, по мнению суда, выводы органов предварительного следствия о:

- цели и времени, прибытия в квартиру Полищук возглавляемой Гусаком группы сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы:

- обстоятельствах проникновения прибывших лиц в квартиру Полищук;

- характере действий и времени нахождения упомянутых лиц в квартире Полищук;

- последствиях посещения Гусаком и Литвиненко квартиры Полищук для проживающих там лиц.

В соответствии со ст.ст.20,71 УПК РСФСР органы предварительного следствия обязаны были принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, после чего надлежащим образом оценить эти доказательства в их совокупности, учитывая, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Согласно обвинительному заключению по делу об указанных обстоятельствах, кроме потерпевших Полищук и Харченко, а также самих Гусака и Литвиненко, были допрошены в качестве свидетелей ряд лиц как находившихся в квартире совместно с подсудимыми, так и являвшихся очевидцами проникновения квартиру и убытия из нее.

Между тем, в судебном заседании бесспорно установлено, что в ОСНОВУ выводов органов предварительного следствия о доказанности совершения Гусаком и Литвиненко описанных противоправных действий фактически были положены показания Полищук и Харченко об обстоятельствах происшедшего, поскольку, как указано в обвинительном заключении, эти показания согласуются с другими материалами дела.

В частности, как усматривается из заявлении Полищук на имя начальника РОВД "Митино" и прокурора Северо-Восточного округа города Москвы, около ХХ часов 23 декабря 1997 года в ее квартиру, где она проживала со своим несовершеннолетним сыном Дмитрием и гражданином Харченко позвонили неизвестные лица, назвавшиеся сотрудниками милиции и потребовали впустить их в квартиру, после чего стали выламывать вначале дверь, ведущую в лифтовый холл, а затем дверь ее квартиры. Испугавшись этого, ее сын Дмитрий выбежал раздетый на балкон и хотел выброситься с него, после чего она была вынуждена открыть дверь квартиры, в которую тут же ворвались люди в камуфлированной форме, вооруженные автоматами, и три человека в гражданской одежде. При этом ее "грубо вытолкали" в одну из комнат, а Харченко, угрожая ему автоматом, отвели на кухню, после чего стали требовать от нее сведений о домашнем адресе ее знакомого Малюги Олега, угрожая в случае отказа отвезти Харченко в лес и оставить его раздетого. На ее, Полищук, просьбу представиться прибывшие заявили, что являются сотрудниками милиции, однако какие-либо документы, подтверждающие это, предъявлять категорически отказались, после чего "часть сотрудников стала копаться" в вещах, находившихся в квартире.

При этом, как усматривается из упомянутых заявлений Полищук от 26 декабря 1997 года и от 19 января 1998 года, прибывшие в ее квартиру лица с 22 часов 23 декабря до 2 часов 24 декабря 1997 года оказывали на нее и Харченко "психическое давление", вынудив ее написать объяснение с указанием домашнего адреса Малюги, причем лишь после их убытия из квартиры она узнала от Харченко о том, что он на кухне был избит, а утром 24 декабря 1997 года, обнаружила пропажу 1000 долларов США из находившегося в прихожей квартиры своей сумки.

В ходе допроса в качестве потерпевшей 4 марта 1999 года Полищук, давая в целом показания об обстоятельствах происшедшего аналогичные содержанию ранее представленных ею заявлений от 26 декабря 1997 года и от 19 января 1998 года, тем не менее показала, что около 22 часов 23 декабря 1997 года, когда дверь ее квартиры пытались выбить неизвестные ей лица, представившиеся работниками милиции, она попросила своего сына Дмитрия спрятаться в шкаф, а после того, как открыла дверь, один из ворвавшихся в квартиру людей в камуфлированном обмундировании ударил Харченко прикладом автомата по ноге, после чего его "затолкали на кухню". При этом Полищук пояснила, что видела своего сына стоящим раздетым на балконе квартиры, из чего сделала вывод о настолько сильном испуге ребенка, что тот мог "спрыгнуть с балкона". Находясь в гостиной вместе с сыном, она слышала, как из кухни, где в то время находился Харченко, доносилась нецензурная брань, которая прекратилась лишь после того, как в ответ на ее замечание по этому поводу Гусак сходил на кухню, а затем вернулся в комнату. Наряду с этим Полищук 4 марта 1999 года показала, что на "ее глазах" Литвиненко на кухне сильно ударил Харченко кулаком в область грудной клетки", прекратив эти действия лишь по указанию Гусака, который видел происходящее. Кроме того, Полищук пояснила, что угрозы вывезти Харченко в лес высказывал именно Литвиненко и он же перед уходом из квартиры предложил ей и Харченко никуда не обращаться с заявлениями о случившемся. Полагая, что в ее доме "побывали бандиты" она, Полищук, сразу же позвонила по телефону в квартиру Малюги и рассказала его супруге о происшедшем.

Кроме того, в ходе упомянутого допроса Полищук заявила, что в конце 1998 года "практически всех прибывших в ее квартиру людей" она видела в телевизионных программах, и, в частности, в программе Сергея Доренко, когда "опознала их" и узнала их фамилии, в связи с чем в протоколе допроса давала показания о действиях подсудимых, уверенно называя их фамилии.

Будучи допрошенной в ходе судебного следствия, Полищук показала, что около 22 часов 23 декабря 1997 года, когда она находилась в своей квартире вместе с Харченко и сыном Дмитрием, раздался дверной звонок. Выйдя из квартиры, она увидела стоящих за стеклянной дверью лифтового холла нескольких людей в гражданской одежде, которые на ее вопрос ответили "милиция" и потребовали открыть дверь. Поскольку прибывшие не предъявили при этом каких-либо документов, она, Полищук, предложила им подождать пока она свяжется по телефону с местным отделением милиции и уточнит цель и основания визита к ней в вечернее время сотрудников милиции, однако, находясь в своей квартире у телефонного аппарата, услышала, как кто-то из прибывших "сильными ударами выбивает дверь холла", которая, как они с Харченко впоследствии обнаружили, оказалась от этого поврежденной. Через закрытую дверь своей квартиры она услышала, как из своей квартиры вышла ее соседка Шиферман н открыла дверь, ведущую в лифтовый холл, после чего прибывшие стали "выбивать дверь" ее, Полищук, квартиры, нанося по ней столь сильные удары, что со стены осыпалась штукатурка, в связи с чем она была вынуждена открыть дверь, в которую, вопреки ее воле, ворвались одетые в камуфлированное обмундирование люди, вооруженные автоматами, а также несколько человек, одетых в гражданскую одежду, среди которых были Гусак, Литвиненко и Понькнн. При этом Полищук заявила, что каких-либо знаков различия на камуфлированном обмундировании ворвавшихся в ее квартиру 23 декабря 1997 года лиц она не заметила, в связи с чем в течение всего времени пребывания этих люден в квартире, с учетом их поведения, полагала, что они не являются сотрудниками правоохранительных органов, хотя и понимала, что "бандиты" в камуфлированном обмундировании и вооруженные автоматами по городу в таком виде передвигаться не могут.

Кроме того, она, Полищук, видела, как Харченко "прикладом автомата затолкали" на кухню, а кто-то из прибывших сразу же стал требовать от нее и Харченко сообщить какие-либо сведения о ее знакомом Малюге Олеге, отказав в ее просьбе предъявить документы, удостоверяющие их принадлежность к правоохранительным органам. Затем Гусак предложил ей и находившемуся на кухне Харченко написать объяснения об обстоятельствах и характере знакомства с Малюгой, его адрес и домашний телефон, а от Харченко, кроме того, требовал написать еще и о том, что тот, якобы, являлся очевидцем участия Малюги в нападении на фирму, где работал Харченко, и принимал участие в избиении ее сотрудников.

Несмотря на то, что, уходя из квартиры около 2 часов 24 декабря 1997 года, кто-то из прибывших попросил ее и Харченко никуда не сообщать о случившемся, она, Полишук, сразу же после этого позвонила домой супруге Малюги и рассказала ей о том, что неизвестные вооруженные люди разыскивают ее мужа, однако заявление в органы внутренних дел о нападении на ее квартиру представила лишь 26 декабря 1997 года, не дав суду каких-либо убедительных пояснений о причинах этого.

Наряду с этим, Полищук показала, что очевидцем нанесения Харченко ударов она не являлась, а лишь видела, как "Литвиненко замахнулся на него", а вывод о том, что в квартире был произведен обыск она сделала лишь в связи с тем, что утром на столе обнаружила свой паспорт и пропажу из дамской сумки 1000 долларов США, хотя и не видела, чтобы кто-то из прибывших осматривал находившиеся в квартире вещи или содержимое предметов мебели. Об избиении Литвиненко ей рассказал сам Харченко, показав имевшиеся у него на груди кровоподтеки и рассказав, что его, избивая, заставили написать в объяснении о причастности Малюги к нападению на фирму, в которой Харченко работал, хотя это не соответствовало действительности.

Кроме того, Полищук в суде заявила, Литвиненко и Понькниа она опознала не при просмотре телепрограмм в конце 1998 года, а весной того же года по фотографиям, которые были представлены ей и Харченко сотрудником Управления собственной безопасности ГУВД города Москвы в присутствии сотрудника УСБ ФСБ РФ, однако какой-либо протокол при этом не составлялся, понятые при этом не присутствовали.

Вместе с тем, каких-либо пояснений о причинах упомянутых несоответствий в ее показаниях в ходе предварительного и судебного следствия Полищук в судебном заседании привести не смогла, объясняя это лишь забывчивостью, обусловленной давностью событий.

Согласно заявлению Харченко от 19 января 1998 года на имя прокурора Северо-Восточного округа города Москвы, около 22 часов 23 декабря 1997 года в квартиру, где он проживал с гражданкой Полищук и ее несовершеннолетним сыном Дмитрием, позвонили неизвестные лица, назвавшиеся сотрудниками милиции и потребовали впустить их в квартиру, после чего стали выламывать вначале дверь, ведущую в лифтовый холл, а затем и дверь самой квартиры. При этом Полищук предложила Диме спрятаться в шкаф, однако тот "ничего не понимал и метался по комнатам". Поскольку удары в дверь были сильными, Полищук была вынуждена открыть ее, после чего в квартиру тут же ворвались несколько человек в камуфлированной форме, вооруженные автоматами, и несколько человек в гражданской одежде, причем один из людей в обмундировании нанес ему удар прикладом автомата по ноге и приставил ствол автомата к его голове, после чего он, Харченко, был отведен на кухню, где прибывшие, нецензурно выражаясь, стали наносить ему удары в грудь, требуя под угрозой физической расправы "рассказать им то, чего он не знал", назвать фамилии его знакомых из ОМОНа, а также сообщить все, что ему известно об Олеге Малюге, угрожая в случае отказа отвезти его в лес и оставить там раздетого. При этом прибывшие в квартиру лица каких-либо удостоверяющих их личности документов не предъявляли, "рылись в вещах и документах, не имея на то никаких оснований", а ушли из квартиры лишь около 2 часов 24 декабря 1997 года, принудив написать его объяснение об обстоятельствах нападения на фирму "СК Комета", где он, Харченко, работал менеджером.

Как усматривается из упомянутого заявления Харченко, он хотел обратиться в милицию "по факту бандитского нападения" на квартиру Полищук, однако до 26 декабря 1997 года не делал этого, "опасаясь за свою жизнь и жизнь близких".

Из протокола устного заявления Харченко от 28 января 1998 года видно, что последний в указанный день сделал заявление о совершенном на квартиру Полищук 23 декабря 1997 года нападении, пояснив, что ворвавшиеся в квартиру лица "рылись в вещах", находившихся в квартире, в результате чего из сумки Полищук пропали деньги в сумме 1000 долларов США.

В ходе допроса в качестве потерпевшего 9 марта 1999 года Харченко давал показания об обстоятельствах происшедшего в целом аналогичные содержанию упомянутых заявлений, показывая, что около 22 часов 23 декабря 1997 года один из ворвавшихся в квартиру людей в камуфлированном обмундировании ударил его прикладом автомата но ноге и "затолкал" его на кухню, где Литвиненко, нецензурно бранясь, нанес ему "множество - 7-8 ударов в область груди и по рукам кулаками в присутствии высокого человека, похожего на татарина", который, однако, его, Харченко, не избивал.

При этом Литвиненко требовал, чтобы он, Харченко, написал в своем объяснении о том, что, якобы, видел, как Малюга принимал участие в нападении на фирму "СК Комета" и избивал находившихся там сотрудников, угрожая в случае невыполнения этого требования "вывезти его в лес раздетого, приковать наручниками к дереву и оставить там умирать до утра". Воспринимая эти угрозы как реальные, он, Харченко, опасаясь за свою жизнь был вынужден выполнить требования Литвиненко.

Кроме того, в ходе упомянутого допроса Харченко заявил, что в конце 1998 года "практически всех прибывших в квартиру Полищук людей, он видел в телевизионных программах, и, в частности, в программе Сергея Доренко, когда "опознал их" и узнал их фамилии, в связи с чем в протоколе допроса давал показания о действиях подсудимых, уверенно называя их фамилии.

Будучи допрошенным в ходе судебного следствия, Харченко показал, что около 22 часов 23 декабря 1997 года группа лиц, назвавшихся работниками милиции, но не предъявивших при этом документов, стали выбивать вначале дверь лифтового холла, а затем и дверь квартиры, где он проживал с Полищук и ее сыном Дмитрием, требуя открыть дверь, что Полищук и вынуждена была сделать, так как от сильных ударов в дверь со стены сыпалась штукатурка. После этого в квартиру ворвались одетые в камуфлированное обмундирование без знаков различия люди, вооруженные автоматами, а также несколько человек, одетых в гражданскую одежду, среди которых были Гусак, Литвиненко, Понькин и Святошнюк, один из одетых в форму людей ударил его прикладом автомата по ноге, и, приставив ствол автомата к его голове, втолкнул на кухню, куда затем вошли Гусак, Литвиненко, Святошнюк и еще двое вооруженных автоматами людей. При этом он, Харченко, был усажен за стол, а севшие рядом с ним с двух сторон Литвиненко н Святошнюк в присутствии Понькина и одного из одетых в камуфлированное обмундирование людей стали избивать его, нанося удары кулаками в грудь и по рукам, требуя написать объяснение о причастности его знакомого Малюги к нападению на фирму, где он, Харченко, работал. С учетом высказанной Литвиненко в его адрес угрозы вывезти его в лес и оставить там, прикованного наручниками к дереву, а также будучи подавленным неправомерными действиями Литвиненко и Святошнюка, он, Харченко, был вынужден выполнить требования Литвиненко, указав в объяснении не соответствующие действительности сведения относительно причастности Малюги к нападению на фирму "СК Комета", полагая при этом, что все прибывшие в квартиру Полищук лица являются не сотрудниками правоохранительных органов, а "бандитами". Около 2 часов 24 декабря 1997 года упомянутые лица из квартиры Полищук, предупредив его и Полищук о том, чтобы об их визите они никому не сообщали, однако Полищук сразу же позвонила по телефону домой Малюге и сообщила его супруге о происшедшем.

Вечером 25 декабря 1997 года, как пояснил суду Харченко, в квартиру Полищук заходил их знакомый Морунов, работающий врачом, осмотрел имевшиеся у него на груди в результате избиения кровоподтеки и посоветовал сделать рентгенограмму на предмет обнаружения возможных переломов костей грудной клетки, однако он эту рекомендацию не выполнил, в связи с чем он, Харченко, вечером следующих суток выехал в расположенный неподалеку от станции метрополитена "Щукинская", т.е. в ином районе города, травматологический пункт, где был освидетельствован дежурным врачом, а Полищук в тот же вечер представила в РОВД "Митино" заявление о нападении на ее квартиру 23 декабря 1997 года.

Кроме того. Харченко показал, что, вопреки его же собственным заявлениям в ходе предварительного следствия по делу, он не видел, как кто-либо из находившихся 23 декабря 1997 года в квартире Полищук посторонних лиц осматривал его или Полищук личные вещи и предметы мебели, а вывод о том, что в квартире был произведен обыск он сделал лишь на основании рассказа Дмитрия Полищук о передвижениях по комнатам квартиры вооруженных людей, обнаружения пропажи из дамской сумки Полищук 1000 долларов США, а также того, что ночью 23 декабря 1997 года видел в руках у Литвиненко его, Харченко, и Полищук паспорта и свою записную книжку.

Наряду с этим, Харченко заявил в суде, что Литвиненко и Понькина он опознал не при просмотре телепрограмм в конце 1998 года, как об этом указано в протоколе его же допроса от 9 марта 1999 года, а весной 1998 года по фотографиям, которые были представлены ему и Полищук сотрудником Управления собственной безопасности ГУВД города Москвы в присутствии сотрудника УСБ ФСБ РФ.

Однако, как прямо указано в обвинительном заключении по делу, на основании заявления Полищук уголовное дело по факту нападения на ее квартиру было возбуждено 30 января 1998 года, причем указанное "преступление оставалось нераскрытым вплоть до трансляции по телевидению сюжета с участием ГУСАКА И Литвиненко, которых Полищук и Харченко опознали как лиц, совершивших нападение на их квартиру."

Вместе с тем, каких-либо убедительных пояснений о причинах упомянутых несоответствий в его показаниях в ходе предварительного и судебного следствия в части его заявлении "об обыске" в квартире Полищук и заявлении на допросе 9 марта 1999 года о том, что 23 декабря 1997 года его избивал только Литвиненко, Харченко в судебном заседании не привел, пояснив лишь, что в ходе предварительного следствия Святошнюка ему для опознания не предъявляли, в связи с чем он по согласованию со следователем военной прокуратуры не настаивал на указании в протоколе упомянутого допроса об избиении его, кроме Литвиненко, иными лицами, а Святошнюка впервые после случившегося увидел и узнал только в помещении военного суда.

При этом, как усматривается из неотмененного в установленном порядке постановления следователя Главной военной прокуратуры от 31 мая 1999 года.

"Понькин, Червяков, Святошнюк, Манилов и 2-3 неустановленных сотрудника ОРО ГУВД города Москвы... каких-либо активных действий в отношении жильцов квартиры Полищук не предпринимали", в связи с чем уголовное дело в отношении упомянутых лиц названным постановлением прекращено на основании пункта 2 статьи 5 У ПК РСФСР, т.е. за отсутствием состава преступления.

Кроме того, из исследованной в судебном заседании ксерокопии собственноручно исполненного потерпевшим письменного объяснения, которое было отобрано от Харченко в квартире Полищук 23 декабря 1997 года, усматривается, что в названном документе каких-либо сведений, свидетельствующих о причастности Милюги к нападению на фирму "СК Комета" не имеется вовсе, хотя В ходе предварительного и судебного следствия Харченко последовательно заявлял, что именно эти сведения были получены от него Литвиненко в результате применения со стороны последнего и Святошнюка в отношении него насилия 23 декабря 1997 года.

Каких-либо пояснений по этому поводу сам Харченко в судебном заседании дать не смог.

Согласно исследованной в судебном заседании телефонограмме работников поликлиники №79 Хорошевского района-города Москвы, зарегистрированной в ОВД "Митино" 27 декабря 1997 года, Харченко в 21 час 52 минуты 26 декабря 1997 года обратился в травматологический пункт названного лечебного учреждения с заявлением об избиении его "в 3 часа ночи 24 декабря 1997 года сотрудниками милиции".

Как видно из справки главного врача поликлиники №126, расположенной в городе Москве по улице Я. Райниса дом 4, корпус 5, в течение всего 1997 года медицинская помощь травматологическим больным, проживающим в микрорайоне "Митино" оказывалась в травматологическом пункте названной поликлинике круглосуточно.

Между тем, причину обращения в травмпункт для освидетельствования лишь через трое суток после случившегося Харченко объяснил лишь "занятостью по работе", а обращение в поликлинику не по месту жительства, а в лечебное учреждение, расположенное в ином районе города Москвы - своей неосведомленностью о местонахождении ближайшего к дому Полищук травматологического пункта.

Что же касается записи в телефонограмме со слов самого Харченко об его избиении не неизвестными лицами, как об этом он и Полищук последовательно указывали в своих заявлениях в различные инстанции и при допросах вплоть до марта 1999 года, когда они были допрошены следователем Главной военной прокуратуры, а сотрудниками милиции, то по этому поводу Харченко каких-либо пояснений не дал, сославшись на давность событий.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей сын Полищук. В.И. - Полищук Дмитрий, 1985 года рождения, показал, что около 22 часов 23 декабря 1997 года неизвестные вначале позвонили в дверной звонок квартиры, где он проживал с матерью и Харченко, после чего стали сильно и громко стучать вначале в дверь лифтового холла, а затем и в дверь квартиры, в связи с чем он лишь по предложению матери спрятаться и вышел на балкон, однако прыгать с балкона не собирался. После этого он видел, как в квартиру ворвались вооруженные автоматами люди, одетые в камуфлированное обмундирование, а также несколько человек в гражданской одежде, среди которых были Гусак и Литвиненко, и сразу же стали спрашивать у его матери и Харченко о местонахождении Малюги Олега. При этом вошедший в гостиную Гусак, предложил ему пройти в свою комнату, сославшись на необходимость разговора с его матерью, а Харченко в это время находился на кухне. Наряду с этим, Полищук Дмитрий заявил, что в течение всего времени пребывания в их квартире посторонних лиц он находился в своей комнате, передвижений последних по квартире и осмотра ими личных вещей или содержимого предметов обстановки не видел.

Кроме того, свидетель Полищук в суде показал, что после СЛУЧИВШЕГОся он слышал, как Харченко жаловался его матери на боль в области груди, однако нанесения Харченко каких-либо ударов в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года он не видел, а фамилии Гусака и Литвиненко узнал, когда в конце 1998 года случайно увидел их в одной из телевизионных программ.

Свидетели Голомбош, Малюга Л.В., и Тарасова, на показания которых в обвинительном заключении по делу сделана ссылка как на доказательства, подтверждающие виновность подсудимых в содеянном, очевидцами событий, происходивших в квартире Полищук 23 декабря 1997 года не являлись, в связи с чем на предварительном следствии и в судебном заседании об обстоятельствах случившегося давали показания лини, со слов потерпевших.

В частности, свидетель Малюга Л.В. - супруга осужденного Малюги О.В. -показала в суде, что около 2 часов 24 декабря 1997 года ей по телефону позвонила находившаяся в крайне взволнованном состоянии ее знакомая Полищук и рассказала, как несколько часов назад в ее квартиру ворвались вооруженные люди, которые произвели в квартире обыск на предмет обнаружения оружия и наркотиков, требовали от нее и Харченко сведении о местонахождении ее, Малюги, мужа. Кроме того, Полищук сообщила ей, что от испуга ее сын Дмитрий выбежал на балкон, а она сама, находясь в одной из комнат квартиры, слышала, как на кухне избивали Харченко.

Свидетель Голомбош, будучи допрошенным в ходе предварительного следствия по делу лишь однажды - 8 апреля 1999 года - показал, что 26 декабря 1997 года он, вернувшись в Москву после отпуска, узнал от супруги Малюги о совершенном на квартиру Полищук нападении, после чего сама Полищук рассказала ему о том, как 23 декабря 1997 года в ее квартиру ворвались вооруженные люди, произвели в квартире обыск и избили ее сожителя Харченко, требуя сообщить сведения о местонахождении Малюги Олега.

При этом, как видно из протокола упомянутого допроса, о каких-либо подробностях совершенного нападения Голомбош показаний не давал, вопросы об его осведомленности известных ему со слов Полищук либо Харченко обстоятельствах происшедшею у названного свидетеля не выяснялись.

Вместе с тем, допрошенный в ходе судебного следствия Голомбош показал в суде, что с семьями Полищук и Малюги он состоял и состоит в товарищеских отношениях, в связи с чем 26 декабря 1997 года узнал от Полищук и Харченко о подробностях событий в их квартире в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года. При этом Голомбош сообщил суду, что Харченко и Полищук рассказали ему, как около 23-24 часов 23 декабря 1997 года к ним в квартиру, пытаясь вначале выломать дверь, без согласия Полищук и Харченко ворвались вооруженные люди в камуфлированном обмундировании и в гражданской одежде, всего около 8 человек, после чего, не предъявляя документов, стали требовать от Харченко и Полищук дать показания на Малюгу, приставляли автомат к голове Харченко, угрожали в случае невыполнения их требовании вывезти Харченко в лес и оставить его там, а перепуганный этим сын Полищук Дмитрий выбежал на балкон и от испуга хотел спрыгнуть вниз. При этом часть несколько из прибывших в квартиру лиц разошлись по комнатам и стали что-то искать, а Харченко в это время избивали на кухне. Харченко сообщил ему, Голомбошу, что били его двое, причем один из них, "вооруженный автоматом, пинал Харченко, а второй ему помогал." Кроме того, Полищук и Харченко рассказали ему, Голомбошу, что кто-то из ворвавшихся в квартиру лиц похитил у них 1000 долларов США.

Малюга Людмила, как показал Голомбош, рассказала ему, что около 2 часов 24 декабря 1997 года, Полищук, находившаяся в крайне взволнованном состоянии, позвонила ей домой и сообщила о нападении на ее квартиру, в ходе которого вооруженные люди выясняли сведения о местонахождении ее мужа Олега.

Наряду с этим, Голомбош заявил, что он сам, его супруга, жена Малюги Людмила и их общий знакомый врач Морунов настоятельно советовали Харченко и Полищук обратиться с заявлением о случившемся в милиции, что последняя и сделала 26 декабря 1997 года.

Свидетель Тарасова показала в суде, что около 20 часов в один из дней второй половины декабря 1997 года к ней домой по телефону позвонила ее Знакомая Полищук, сообщив о нападении на ее квартиру, в ходе которого в квартиру "вломились люди, работающие в органах, требовали большую сумму денег", после чего ее сожителя Харченко задержали в ОВД "Свиблово" и хотят допросить.

На просьбу Полищук помочь ей советом она, Тарасова, назвала ей номера телефонов нескольких ее знакомых адвокатов, предложив обратиться к ним для оказания Харченко юридической помощи.

Допрошенный в судебном заседании по ходатайству потерпевшей Полищук свидетель Калинкин - генеральный директор ЗАО "СК Комета", на которую 16 декабря 1997 года было совершено разбойное нападение, - показал, что в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года к нему домой по телефону позвонил сотрудник его фирмы Харченко, сообщивший ему о совершенном на квартиру его сожительницы Полищук нападении, в ходе которого, ворвавшиеся туда вооруженные люди избивали его, нанося удары автоматом в грудь, обыскали квартиру, в течение двух часов допрашивали его, угрожая отвезти в лес и отставить там в том случае, если он не будет давать необходимые им показания о сотруднике Московского ОМОНа Малюге.

Несмотря на непоследовательность и противоречивость показаний потерпевших об обстоятельствах случившегося, а также наличие существенных, по мнению суда, противоречий в показаниях тех свидетелей, которым об этом было известно только со слов самих потерпевших, лишь показания Гусака и Литвиненко органами предварительного следствия были расценены как противоречивые и обусловленные их намерением избежать уголовной ответственности.

Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия и Гусак, и Литвиненко последовательно отрицали факт совершения инкриминируемых им деяний, а их показания не противоречили показаниям об обстоятельствах происшедшего, данных свидетелями Понькиным, Святошнюком, Маниловым, Червяковым, Шебалиным, Латышонком, Шевчуком и Шиферман.

Так, подсудимый Гусак в ходе предварительного и судебного следствия показывал, что в декабре 1997 года сотрудники возглавляемого им отдела активно работали по реализации поступавшей информации, дававшей основания полагать о причастности к совершению ряда тяжких преступлений сотрудников органов внутренних дел города Москвы, в том числе и подразделений Московского ОМОНа и РУОПа. Тогда же ему, Гусаку, поступила оперативная информация о совершенном в середине декабря 1997 года разбойном нападении на офис ЗАО "СК Комета", сопряженном с вымогательством крупных денежных СУММ, похищением людей и причинением им телесных повреждений, о возможной причастности к совершению этого преступления сотрудника ОМОНа по имени "Олег", а также о нахождении в квартире 77 дома 55 по улице Митинской города Москвы граждан, осведомленных о личности и местонахождении "Олега", самого подозреваемого в совершении преступления либо лица, являющегося сотрудником упомянутой фирмы, но причастного к совершению нападения на ее офис.

Поскольку каждое проводимое работниками отдела мероприятие, в том числе и связанное с установлением лиц, причастных к совершению преступлений, требовало привлечения к этому работников милиции, он, Гусак, обратился к сотрудникам оперативно-розыскною отдела ГУВД города Москвы с просьбой об оказании содействия в планируемых действиях, после чего вечером 23 декабря 1997 года на служебном, автотранспорте сотрудники возглавляемого им отдела и несколько сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы выехали в микрорайон "Митино". В пути следования, с учетом установившейся практики по взаимодействию с правоохранительными органами, о предстоящем посещении упомянутого дома на улице Митинской был уведомлен дежурный местного РОВД, которому были предъявлены соответствующие документы, удостоверяющие личность сотрудников отдела. По прибытии около 19 часов 23 декабря 1997 года к упомянутому дому, как показал Гусак. часть сотрудников по его указанию осталась у дома, а часть, включая и его самого, поднялись на лифте к нужной квартире и позвонили в звонок двери, разделяющей лифтовый холл и входные двери расположенных на этаже дома квартир.. При этом вышедшей из своей квартиры и подошедшей к двери ранее не знакомой ему гражданке Полищук он, Гусак, сообщил о своей принадлежности к органам милиции, однако та не стала открывать дверь, заявив, что ей необходимо перезвонить по телефону в местное отделение милиции для подтверждения обоснованности прибытия к ней сотрудников милиции. Поскольку же Полищук в течение длительного времени не появлялась, кто-то из прибывших с ним сотрудников милиции позвонил в звонок соседней квартиры, из которой вышла женщина и сразу же открыла дверь лифтового холла. После этого сама Полищук открыла дверь своей квартиры, он и прибывшие с ним сотрудники без каких-либо возражений со стороны ПОЛИЩУК вошли в квартиру, повторно представившись работниками милиции,. причем он, Гусак, предъявил Полищук имевшееся у него удостоверение сотрудника МУРа, а затем предложил находившемуся в квартире Харченко проехать с ними в отделение милиции для дачи объяснений по факту разбойного нападения на "СК Комета". В связи с тем, что находившийся в квартире мужчина, т.е. Харченко, оказался не разыскиваемым "Олегом", а Харченко и Полищук сразу же согласились сообщить все, что им известно об их знакомом сотруднике ОМОНа Малюге Олеге, он, Гусак, по просьбе самих Полищук и Харченко, принял решение отобрать у них объяснения не в отделении милиции, а непосредственно в квартире, что и было сделано. Пробыв в квартире Полищук не более 1 часа он сам и прибывшие с ним СОТРУДНИКИ оставили квартиру, предварительно обратившись к Харченко и Полищук с просьбой никому не сообщать об их визите, поскольку это могло негативно сказаться на дальнейшей работе по изобличению и задержанию лиц, причастных к совершенному преступлению.

Наряду с этим, Гусак заявил, что ни он сам, ни прибывшие с ним сотрудники возглавляемого им отдела, в т.ч. и Литвиненко, ни сотрудники ОРО ГУВД города Москвы двери лифтового холла и квартиры Полищук выбить не пытались, ударов по ним не наносили, в квартиру Полищук вошли с ее согласия, во время нахождения в квартире обращались с ее жильцами корректно, никакого насилия в отношении Харченко не применяли, досмотра или обыска личных вещей, помещений и мебели квартиры не производили, нецензурно в адрес присутствовавших не выражались, и. тем более, не изымали из квартиры какое-либо имущество жильцов, в т.ч. и деньги в валюте.

Кроме того, Гусак пояснил, что, обращаясь к руководству ОРО ГУВД города Москвы с просьбой выделить сотрудников для их участия в выезде в Митино для проверки оперативной информации, предложении об их экипировке камуфлированным обмундированием, автоматическим оружием или иными спецсредствами он не высказывал, а часть упомянутых сотрудников была одета и вооружена таким образом лишь в связи с проведением по городу в то время плановой длительной крупномасштабной операции, направленной на пресечение правонарушении и задержание лиц, виновных в их совершении.

Подсудимый Литвиненко на предварительном следствии и в судебном заседании, последовательно отрицал свою виновность в совершении в квартире Полищук каких-либо неправомерных действий, показал суду, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 он, по указанию своего непосредственного начальника Гусака, совместно с другими сотрудниками 7 отдела УРПО ФСБ РФ и сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы выехал в микрорайон "Митино", где но сообщению Гусака в одной из квартир жилого дома могли находиться лица, причастные к совершению тяжкого преступления либо располагающие сведениями о таковых. При этом, как пояснил Литвиненко, каких-либо конкретных задач и целей по характеру предполагаемых действии, в т.ч. о возможности проведения обыска в упомянутой квартире, получения от проживавших там лиц каких-либо конкретных сведении, возможном (при необходимости) применении оружия и т.д.. Гусак ни перед ним, ни перед иными подчиненными не ставил.

Наряду с этим, Литвиненко пояснил, что в квартиру Полищук он сам и иные прибывшие туда указанные сотрудники ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы зашли с ее согласия, двери лифтового холла и квартиры выбить не пытались, ударов по дверям не наносили, сам он у Харченко и Полищук объяснений не отбирал, насилия в отношении Харченко не применял и не видел, чтобы его избивали иные сотрудники, обыска или досмотра личных вещей лиц. проживающих в квартире, не производил, личное имущество этих лиц, в т.ч. и денег в валюте, не изымал и не похищал.

Кроме того, Литвиненко показал, что лишь в результате данных, полученных 23 декабря 19997 года от Харченко и Полищук, им совместно с сотрудниками УСБ ГУВД города Москвы была установлена личность сотрудника ОМОНа Малюги, который по оперативной информации мог быть причастен к нападению на "СК Комета", о чем он, Литвиненко. 26 декабря 1997 года доложил рапортом начальнику ОВД "Свиблово"', после возбуждения уголовного дела по факту УПОМЯНУТОГО нападения он, Литвиненко, постановлением заместителя Останкинского межрайонного прокурора города Москвы был включен в состав следственно-оперативной группы по этому делу, в связи с чем принимал участие в подготовке задержания Малюги, который впоследствии судом был признан виновным в ряде тяжких преступлений, совершенных им при нападении на "СК Комета", и осужден к длительному сроку лишения свободы.

Что же касается мотивов показаний потерпевших Полищук и Харченко о его, Литвиненко, причастности к совершению описанных в обвинительном заключении действии, то подсудимый заявил, что сама Полищук. по его мнению, имела основания для его оговора, поскольку состояла с семьей Малюги в дружеских отношениях, так же, как и допрошенный по делу свидетель Голомбош. В частности, Литвиненко пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово", где допрашивались потерпевшие, свидетели и подозреваемые по уголовному делу о нападении на "СК Комета", находившаяся там же Полищук, в присутствии его сослуживца Понькина, высказала в его, Литвиненко, адрес угрозу о привлечении его к УГОловной ответственности на основании ее заявлении о похищении у нее 23 декабря 1997 года денег в том случае, если Малюга будет осужден к лишению свободы.

Показания Литвиненко в части представления им упомянутого рапорта и включения его в состав оперативно-следственной группы по делу о нападении на "СК Комета" подтверждаются исследованными в судебном заседании копиями соответствующих документов.

Свидетель Понькин в судебном заседании показал, что в конце рабочего дня 23 декабря 1997 года, т.е. в 19 часу, он сам, Гусак, Литвиненко и ряд сотрудников отдела, в котором он проходил службу, совместно с сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы действительно выезжали в микрорайон "Митино" для проверки оперативной информации о совершенном преступлении. При этом, как пояснил Понькин , в квартиру Полищук он и прибывшие туда упомянутые сотрудники вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов не наносили, объяснения от Харченко и Полищук отбирали непосредственно в квартире Полищук лишь по просьбе их самих, поскольку первоначально Харченко было предложено проследовать в отделение милиции для дачи объяснения. Объяснение, как пояснил Понькнн, Харченко действительно писал на кухне квартиры в его присутствии, однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО его не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производился, оружие в отношении жильцов квартиры никто не применял и не высказывал угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук.

Наряду с этим, Понькин пояснил, что вечером 26 декабря 1997 года в помещении ОВД "Свиблово" он слышал, как Полищук действительно угрожала Литвиненко привлечением его самого к уголовной ответственности за , якобы, похищение у нее 1000 долларов США в том случае, если Малюга будет осужден.

Свидетели Святошнюк и Манилов - сотрудники ОРО ГУВД города Москвы -показали в суде, что в 19 часу 23 декабря 1997 года они совместно с Гусаком, Литвиненко и другими с сотрудниками 7 отдела УРПО ФСБ РФ выезжали в микрорайон "Митино" для проверки имевшейся оперативной информации о возможном нахождении по имевшемуся у сотрудников ФСБ адресу лиц, причастных к совершению преступления или имевших об этом какие-либо сведения. При этом, как пояснили Святошнюк и Манилов, в квартиру Полищук они сами и прибывшие сотрудники ФСБ вошли с разрешения Полищук, в двери квартиры и лифтового холла ударов никто из них не наносил. Сразу же при прибытии в квартиру Гусак предъявил Полищук служебное удостоверение, представившись сотрудником УГОЛОВНОГО розыска, а находившемуся в квартире Харченко предложил проследовать в отделение милиции для дачи объяснения, однако по просьбе ПОЛИЩУК и Харченко Гусаком было принято решение об отобрании у них объяснении непосредственно в квартире, которое Харченко затем писал на кухне. Однако ни Литвиненко, ни кто-либо из иных прибывших в квартиру Полищук сотрудников ФСБ РФ и ОРО Харченко не избивали, обыск или досмотр вещей Харченко и Полищук в квартире не производили, оружие в отношении жильцов квартиры не применяли и не высказывали угроз его применения, равно как и иных угроз в отношении Харченко или Полищук.

Наряду с этим, Святошнюк и М. Шилов пояснили, что на кухню квартиры, где находился Харченко с одним из сотрудников ФСБ, они сами и другие сотрудники ОРО не заходили вовсе, оставаясь в коридоре квартиры и лифтовом холле, а в самой квартире они вместе с сотрудниками ФСБ пробыли не более 40 МИНУТ, после чего все вместе убыли ОТТУДА, причем уже в 22 часа тех же СУТОК они в том же составе принимали участие в задержании преступника на территории другого административного округа города Москвы.

Кроме того, как показали Святошнюк и Манилов, сотрудники ОРО ГУВД города Москвы, за исключением Святошнюка, действительно были одеты в камуфлированной обмундирование и вооружены автоматами, причем на обмундировании каждого из них имелись отличительные знаки установленного образца: на передней части курток - шевроны с надписью "Милиция", аналогичная надпись крупными буквами на задней части курток, боковые шевроны на рукавах курток с надписью "МВД России". Вместе с тем, Святошнюк и Манилов показали, что непосредственно перед выездом с сотрудниками ФСБ РФ в микрорайон "Митино" сотрудники ОРО ГУВД города Москвы специально для этого обмундированием, автоматическим оружием и иными спецсредствами не экипировались, поскольку, как правило, ранее выезжали для проведения подобных мероприятий в гражданской одежде. Что же касается наличия у них такого обмундирования и вооружения вечером 23 декабря 1997 года, то, как пояснили свидетели, это было обусловлено лишь участием в декабре 1997 года всех сотрудников оперативно-розыскного отдела в проводимой в масштабах города плановой операции "Вихрь", в связи с чем упомянутые сотрудники практически ежедневно были подобным образом экипированы и вооружены.

Из оглашенных в судебном заседании показании свидетеля Червякова, данных им в ходе предварительного следствия по делу, усматривается, что в конце декабря 1997 года он, Святошнюк, Манилов и еще несколько сотрудников ОРО ГУВД города Москвы действительно по просьбе Гусака выезжали в микрорайон "Митино" для оказания содействия сотрудникам 7 отдела УРПО ФСБ РФ в проверке оперативной информации. При этом, как видно из протокола упомянутого допроса, Червяков показал, что противоправных действий при проникновении в квартиру Полищук ни он, ни иные прибывшие туда лица не- предпринимали, обыска и досмотра в квартире не производили, насилия в отношении жильцов квартиры, и, тем более, оружия, не применяли.

Свидетели Шебалин, Латышонок и Бавдей - бывшие сотрудники 7 отдела УРПО ФСБ РФ - показали, что в 19 часу 23 декабря 1997 года они вместе с Гусаком, Литвиненко и несколькими сотрудниками оперативно-розыскного отдела ГУВД г.Москвы выехали в микрорайон "Митино" для проверки имевшейся у Гусака оперативной информации по совершенному тяжкому преступлению, причем в пути следования заезжали в ОВД "Митино", где Гусак и Бавдей сообщили дежурному о предстоящем посещении дома на улице Митинской. При этом указанные свидетели пояснили, что сами они в квартиру дома по улице Митинской не заходили, поскольку по указанию Гусака оставались у подъезда, к дому прибыли не позднее 19 часов 30 минут, а убыли оттуда вместе с сотрудниками ОРО ГУВД города Москвы через 30 - 40 минут.

Свидетель Шиферман - соседка Полищук - пояснила суду, что около 19 часов 23 декабря 1997 года в дверь ее квартиры несколько раз позвонили, после чего она вышла к двери, ведущей в лифтовый холл, где увидела нескольких человек, представившихся работниками милиции и попросивших ее открыть дверь, что она и сделала. После этого прибывшие попросили у нее разрешения пройти к квартире Полищук, а ее саму вернуться в свою квартиру.

Наряду с этим, Шиферман заявила, что до того, как она по просьбе работников милиции открыла дверь лифтового холла кто-то из последних действительно "тряс дверь", однако никаких ударов по двери при этом не наносил, сама дверь повреждена от этого не была. Более того, как пояснила Шиферман, прибывшие обращались к ней очень вежливо, а после того как она ушла в свою квартиру какого-либо шума, в том числе и от ударов в дверь квартиры Полищук, она не слышала. Через 30-40 минут, когда она, Шиферман, уходила из своей квартиры, дверь в квартиру Полищук была закрыта, каких-либо звуков оттуда не доносилось, у квартиры Полишук и в лифтовом холле никого не было.

Аналогичные показания, как видно из протокола допроса свидетеля, Шиферман давала и в ходе предварительного следствия по делу.

Анализ содержания показаний потерпевших и упомянутых свидетелей, данных ими и ходе предварительного и судебного следствия, свидетельствует о том, что эти показания в части описания времени прибытия сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД юрода Москвы к квартире Полищук, времени их нахождения в квартире, а также действий упомянутых лиц непосредственно перед их проникновением в квартиру и в самой квартире являются противоречивыми между собой.

Вместе с тем, органы предварительного следствия, делая вывод и доказанности виновности Гусака и Литвиненко в совершении инкриминируемых им деяний, не только не дали оценку этим противоречивым между собой показаниям, но и расценили показания свидетелей Понькина, Святошнюка, Манилова, Червякова, Шебалина, Латышонка и Шиферман, как подтверждающие обстоятельства происшедшего, описанные в обвинительном заключении по делу.

Принимая во внимание изложенное, военный суд приходит к выводу о невозможности на основании собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств сделать бесспорный вывод об починных обстоятельствах событий, имевших место в квартире Полищук 23 декабря 1997 года, который является основополагающим для правильного разрешения вопроса об обоснованности предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения.

При этом военный суд полагает, что ни показания потерпевших, ни показания допрошенных по делу свидетелей с учетом их противоречивости между собой не могут быть подтверждены либо опровергнуты и иными доказательствами по делу.

В частности, как усматривается из заключения судебно-медицинского эксперта, у Харченко на передней поверхности грудной клетки слева были обнаружены кровоподтеки, а па левом локтевом суставе - ссадина. Эти телесные повреждения, согласно выводам эксперта, могли образоваться в ночь с 23 на 24 декабря 1997 года от воздействия тупых твердых предметов, и относятся к повреждениям, не причинившим вреда здоровью, так как не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья потерпевшего.

Упомянутое экспертное исследование, как видно из заключения, было произведено на основании осмотра экспертом не самого потерпевшего Харченко, а его амбулаторной карты, представленной травматологическим пунктом поликлиники №79 города Москвы, согласно которой на передней поверхности грудной клетки Харченко в 21 час 50 минут 26 декабря 1997 года, т.е. при его обращении в указанное медицинское учреждение, были обнаружены кровоподтеки фиолетового цвета.

Оценивая заключение судебно-медицинского эксперта, военный суд учитывает, что в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством заключение эксперта не имеет каких-либо преимуществ перед другими доказательствами по делу, подлежит обязательной оценке и может быть положено в основу судебного решения только в случае его соответствия иным доказательствам. Вместе с тем. иные доказательства по делу, касающиеся не только наличия, но и обстоятельств причинения Харченко упомянутых телесных повреждений, являются противоречивыми.

Произведенный 18 мая 1999 года с участием потерпевшей Полищук осмотр ее квартиры, как места происшествия, на протокол которого как на доказательство по делу имеется ссылка в обвинительном заключении, не содержит данных, подтверждающих заявления Харченко, Полищук В. И, и Полищук Дмитрия о повреждениях двери лифтового холла и двери квартиры Полищук.

Что же касается ссылок в обвинительном заключении по делу, как на доказательства обоснованности предъявленного Гусаку и Литвиненко обвинения, на показания свидетелей Камышникова, Щеглова, Халинен, Казнина, Бусыгина, Волобуева, Сидорова, осужденного Малюги, справку Мосгидрометеоцентра о погодных условиях в ночь на 24 декабря 1997 года, постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Малюги и Худолея, материалы УСБ ФСБ РФ и материалы служебного расследования, ксерокопии заявлений Полищук и Харченко от 23 декабря 1997 года, то, по мнению суда, содержащиеся в протоколах допросов указанных свидетелей и в упомянутых документах сведения не содержат какой-либо информации, позволяющей сделать правильный вывод об обстоятельствах происшедшего.

Кроме того, согласно обвинительному заключению по делу, при квалифиции содеянного подсудимыми как превышения ими должностных полномочий, органами предварительною следствия Гусаку было вменено в вину то, что он "проник в квартиру Полищук с применением насилия и угроз применения насилия, а также оружия", а также в "незаконном получении от Полищук и Харченко интересующих его сведений с применением насильственных действии и угроз их применения". Наряду с этим, Гусаку и Литвиненко было предъявлено обвинение в производстве в квартире Полищук незаконного обыска.

Вместе с тем, как бесспорно установлено в суде, потерпевшие Полищук и Харченко в своих заявлениях в правоохранительные органы о нападении на квартиру Полищук 23 декабря 1997 года, в ходе допросов на предварительном следствии и в судебном заседании не заявляли о том, что Гусак пли прибывшие с ним лица 23 декабря 1997 года при проникновении в их квартиру применяли в отношении кого-либо из ее жильцов оружие, насилие либо угрожали применением насилия, о том, что сам Гусак применял насилие в отношении Полищук или Харченко при отобрании от них объяснений, а также о том, что непосредственно Гусак или Литвиненко, находясь в квартире, производили обыск или досмотр их личных вещей и имущества, причем на это обстоятельство не указывал и кто-либо из допрошенных по делу свидетелей. При этом, как усматривается из соответствующего постановления следователя Главной военной прокуратуры от 31 мая 1999 года, не производили указанных действии и иные лица, прибывшие в квартиру Полищук вместе с Гусаком и Литвиненко, уголовное дело в отношении которых в этой части прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления.

Кроме того, упомянутым постановлением следователя за отсутствием состава преступления уголовное дело в части хищения у Полищук и Харченко 1000 долларов США было прекращено не только в отношении Литвиненко, Понькина, Червякова, Святошнюка, Манилова и 2-3 неустановленных сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы, но и в отношении Гусака, однако, несмотря на это, ему было предъявлено обвинение в том, что в "результате производства им в квартире незаконного обыска гражданам Полищук и Харченко был причинен материальный ущерб в размере 1000 долларов США (эквивалентно 5.947.000 неденоменированных рублей по курсу Центральною банка Российской Федерации). При этом описание способа и обстоятельств причинения Гусаком такого ущерба, а также на ссылки доказательства его причинения, в обвинительном заключении отсутствуют.

Наряду с этим, как видно из обвинительного заключения по делу, органами предварительного следствия был сделан вывод о том, что Гусак "23 декабря 1997 года решил проникнуть н квартиру гражданки Полищук н провести там обыск...", для чего "с целью беспрепятственного проникновении в квартиру и психологического воздействия на граждан, для получении от них интересующих его сведений незаконно привлек к этому мероприятию вооруженных автоматами, экипированных бронежилетами и касками пятерых сотрудников оперативно-розыскного отдела ГУВД города Москвы, сообщив им заведомо ложные сведения о нахождении по указанному адресу вооруженных преступников".

Вместе с тем, в ходе предварительного и судебного следствия указанный вывод о целях выезда группы сотрудников ФСБ РФ и ОРО ГУВД города Москвы на квартиру потерпевшей Полищук, о целях привлечения Гусаком для этого сотрудников оперативно-розыскного отдела своего подтверждения не нашел. При этом суд учитывает, что в ходе предварительного и судебного следствия ничем не опровергнуты показания Гусака о том, что целью выезда по известному ему адресу являлась необходимость проверки оперативной информации о возможном нахождении там лиц, имеющих сведения об обстоятельствах совершенного тяжкого преступления, а привлечение к участию в этом выезде подчиненных ему сотрудников и сотрудников ОРО ГУВД города Москвы было обусловлено полученной им из того же источника информацией о возможном нахождении по упомянутому адресу лица, непосредственно причастного к нападению на ЗАО "СК Комета", которое могло быть вооружено. Что же касается полномочий Гусака по привлечению к участию в проводимых сотрудниками ФСБ РФ мероприятий сотрудников ОРО ГУВД г. Москвы, а также оснований таких действий подсудимого, то в материалах дела отсутствуют какие-либо документы, регламентирующие права и обязанности должностных лиц ФСБ РФ и МВД РФ при планировании и производстве совместных мероприятий. При этом свидетели Святошнюк и Манилов показали в суде, что до декабря 1997 года они сами и их сослуживцы неоднократно совместно с сотрудниками ФСБ РФ, в т.ч. и 7 отдела УРПО ФСБ РФ, в проведении мероприятий по раскрытию преступлений, задержанию лиц, подозреваемых в совершении различных преступлений, изъятии оружия, наркотических веществ и т.д.

Более того, упомянутые выводы органов предварительного следствия не соответствуют и тому обстоятельству, что, как это бесспорно установлено в судебном заседании, с учетом полученных от Харченко и Полищук сведений сотрудник ОМОНа Малюга О. В. был задержан, как подозреваемый в совершении преступления, а затем по вступившему в законную силу приговору Останкинского межмуниципального суда СВАО города Москвы от 4 марта 1999 года признан виновным в совершении при нападении на офис ЗАО "СК Комета" ряда тяжких преступления и осужден к лишению свободы сроком на 9 лет.

Оценивая показания в судебном заседании свидетеля Камышникова, заявившего, что оперативная работа по выявлению лиц, подозреваемых в совершении разбойных нападений, похищении людей, причинении им телесных повреждений и вымогательстве крупных денежных сумм не входила в компетенцию сотрудников ФСБ РФ, военный суд учитывает, что сам Камышников подтвердил СУДУ факт отсутствия на декабрь 1997 года у Гусака, как у руководителя 7 отдела УРПО ФСБ РФ, и его подчиненных должностных инструкций, определяющих круг их служебных обязанностей и полномочий. Наряду с этим суд учитывает, что, согласно показаниям в суде Камышникова, принятие решения об отобрании у граждан объяснений об обстоятельствах совершенных преступлений входило в компетенцию Гусака, как начальника отдела, и дополнительного согласования с вышестоящим командованием не требовало.

Что же касается указаний в обвинительном заключении по делу о допущенном Гусаком и Литвиненко сокрытия от правоохранительных органов факта их проникновения в жилище и произведенного в квартире Полищук несанкционированного обыска, то. по мнению суда, эти обстоятельства подлежали необходимой оценке при квалификации действий подсудимых лишь случае бесспорной доказанности совершения ими упомянутых противоправных действии. При этом суд принимает во внимание то обстоятельство, что Камышников, как заместитель начальника управления ФСБ РФ, как об этом он сам и показал в суде, был осведомлен об участии самого Гусака и ряда подчиненных ему сотрудников в работе по уголовному делу по факту нападения на ЗАО "СК Комета", однако, вплоть до установления правоохранительными органами личности Гусака, Литвиненко и других, как побывавших в квартире Полищук 23 декабря 1997 года. и предъявления подсудимым обвинения весной 1999 года служебное расследование об обстоятельствах их работы по указанному делу компетентными на то должностными лицами не проводилось, к дисциплинарной ответственности за действия, связанные с осуществлением мероприятии по делам, не входящим в компетенцию органов ФСБ РФ, а также за "сокрытие" от правоохранительных органов характера и сущности этих мероприятий, ни Гусак, ни Литвиненко не привлекались.

С учетом изложенного, и принимая во внимание то, что приведенные выше доказательства, на которых органами предварительного следствия основано предъявленное Гусаку и Литвиненко обвинение, являются, по мнению суда, сомнительными в силу их противоречивости друг другу, а возможности получения достоверных доказательств исчерпаны, военный суд приходит к выводу о недоказанности вины ПОДСУДИМЫХ Гусака в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п.п."а","б" УК РФ, а Литвиненко - в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а" УК РФ.

Обсудив основания предъявленных потерпевшими Полищук и Харченко к подсудимым гражданских исков, военный суд полагает, что их исковые требования удовлетворению не подлежат, поскольку вина Гусака и Литвиненко в совершении инкриминируемых им противоправных действии, а равно и в причинении ущерба потерпевшим в результате этих действии, в судебном заседании не доказана.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.300-303, 309, 310, 316, 317 УПК РСФСР, военный суд приговорил:

Гусака Александра Ивановича по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 286, ч.3, п."а","б" УК РФ, и Литвиненко Александра Вальтерович по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.286, ч.3, п."а" УК РФ, оправдать за недоказанностью их участия в совершении преступления.

Меру пресечения Гусаку А.И. - подписку о невыезде, а Литвиненко А.В. - заключение под стражу - отменить.

Литвиненко А. В. из-под стражи освободить немедленно в зале судебного заседания.

В соответствии со ст. 310 УПК РСФСР Полищук В.И. и Харченко В.В. в удовлетворении предъявленных ими к Гусаку А.И. и Литвиненко А.В. гражданских исках:

- Полищук - о взыскании в ее пользу солидарно с Гусака и Литвиненко 1000 долларов США в рублевом эквиваленте в счет возмещения причиненного ей материального ущерба, и 50.000 рублей в счет возмещения причиненного ей морального вреда;

- Харченко - о взыскании в его солидарно с Гусака и Литвиненко в его пользу 50.000 рублен в возмещение причиненного ему морального вреда, отказать.

Приговор может быть обжалован и опротестован в кассационном порядке в Московский окружной военный суд через Московский гарнизонный военный суд в течение семи суток с момента его провозглашения.
Подлинный за надлежащими подписями верно

Председательствующий по делу судья московского гарнизонного военного суда подполковник юстиции
Е.Кравченко

***

Директору
Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
г-ну Путину В.В.


Уважаемый Владимир Владимирович!

В середине февраля 1995 года в Дом приемов АО "ЛогоВАЗ" по адресу: гор.Москва, улица Новокузнецкая, дом 40 на автомашине ВАЗ-2109 бежевого цвета с гос.номером 03-70 ММХ прибыли сотрудники МВД РФ, принимавшие участие в раскрытии покушения на меня, происшедшего в июне 1994 года: заместитель начальника ОУР 6-го РУВД гор.Москвы майор милиции Кожанов Сергей Львович (раб.тел.: 233-54-72), сотрудник 6-го РУВД Коняев Николай (раб.тел.: 233-26-92) и начальник 4-го отделения УУР ГУВД гор.Москвы капитан милиции Зиновьев Игорь Викторович (раб.тел.: 200-66-24), которые привели с собой ранее судимого за убийство, члена организованной преступной группировки гор.Омска Плеханова Николая Александровича, угол.кличка "Кот". В ходе личной встречи Кожанов С.Л. рассказал мне, что Плеханов Н.А. является одним из организаторов и исполнителей покушения на меня, совершенного 7 июня 1994 года путем взрыва автомашины перед Домом приемов АО "ЛогоВАЗ". Кожанов С.Л. заявил мне также, что Плеханову известны заказчики и мотивы данного преступления, после чего рекомендовал мне переговорить с Плехановым и принять его условия (Плеханов просил за указанную информацию 500 тыс.долларов США). Кроме того. Кожанов пояснил, что данное преступление раскрыть будет практически невозможно, т.к. крутом "мафия", все куплено, ему не дают работать, отстраняют от расследования данного дела и что начальник московской милиции генерал-лейтенант Панкратов куплен финансовой группой "Мост" и тот факт, что ему удалось разыскать Плеханова и привезти его ко мне - это является успехом в работе. После этого Кожанов представил мне Плеханова, который рассказал, что покушение на меня заказал Зиберев Александр Григорьевич (зам.директора "АвтоВАЗа" Каданникова). Основным организатором являлся уголовный авторитет Козубенко (кличка "Козубен"), близкая связь "вора в законе" Иванькова В. (кличка "Япончик"). Мотивом покушения является конкуренция, которую я якобы создал на автомобильном рынке. Также Плеханов указал, что в настоящее время готовится и уже проплачено еще одно покушение на меня или на кого-то из моего близкого окружения, мотивом которого является или автобизнес или моя работа на телевидении. Также Плеханов рассказал, что принимал участие на сходке "воров", где решался вопрос о разделе автобизнеса и телевидения. В качестве доказательства сказанного Плеханов предложил мне купить у него за 500 тыс.долларов США кассеты с записями разговоров Зиберева и Козубенко, где они говорят о вышеупомянутом преступлении. При чем, 250 тыс.долларов США нужно в качестве задатка, а 250 тыс. долларов США - после предоставления кассет. Плеханов пояснил, что Козубенко располагает огромными связями в гор.Омске, близко знаком с Носовцом и его женой (директором местного телевидения). Козубенко работает с Зиберевым с начала 80-х годов, когда они вместе занимались хищениями автомобилей в гор.Тольятти (за убийство одного из подельников Плеханов сидел в тюрьме). 28.02.95 года я передал Плеханову и Кожаному 100 тыс.долларов США.

По данным фактам мною было написано заявление о противоправных действиях сотрудников милиции в ФСБ России. Заявление принял следователь Павленок В., которому я также передал для приобщения к материалам видео- и аудиозаписи момента передачи денег перечисленным выше милиционерам и переговоров с ними. До настоящего времени ответа на свое заявление я не получил и мне неизвестно решение, которое было по нему принято в соответствии со ст.109 УПК России. В то же время, как мне известно, часть купюр, переданных мною при указанных выше обстоятельствах милиционерам, в тот период времени были обнаружены в ходе обысков в квартирах Кожанова С., Коняева Н. и Плеханова Н. Несмотря на это, перечисленные сотрудники милиции продолжили свою службу в органах МВД России на руководящих должностях, а Кожанов получил звание подполковника.

Деньги, полученные от меня мошенническим путем милиционерами и Плехановым, до настоящего времени мне не возвращены. Обещанные ими кассеты с записями разговоров заказчиков покушения на меня не представлены.

1 марта 1995 года было совершено убийство директора ОРТ Листьева В. Насколько мне известно, через два часа после происшествия в штаб по раскрытию преступления поступил факс, из которого следовало, что основным подозреваемыми считать меня.

3 марта 1995 года в Дом приемов АО "ЛогоВАЗ" прибыл начальник 6-го отдела РУОП гор.Москвы Казаков Валерий Валентинович (раб.тел.: 237-03-14) в сопровождении автоматчиков и группы телевизионщиков НТВ для проведения обыска и привода меня на допрос к следователю по делу об убийстве Листьева.

Один из следователей заявил, что "Березовского мы все равно посадим", когда слетит его "кремлевская крыша". При этом хочу отметить, что на допрос меня пытались доставить именно в 6-ое РУВД гор.Москвы, одним из руководителей которого являлся Кожанов С.Л. Подозревая в действиях сотрудников МВД РФ возможную прокацию и то, что ранее я написал на них заявление в ФСБ России, я обратился к офицерам ФСБ России, ранее участвующих в документировании противоправной деятельности упомянутых милиционеров (Гусак, Литвиненко), с просьбой защитить меня как заявителя. Что ими и было сделано с санкции руководства.

Мне также известно, что Зиберев в день покушения на меня, после взрыва, провел совещание, где заявил, что я якобы отстранен от дел в "ЛогоВАЗе". Одним из свидетелей, участником названного совещания, являлся Гафт М.Г., трагически погибший в 1995 году.

С учетом выше изложенного, а также имевших место публикаций и заявлений в средствах массовой информации о том, что сотрудники ФСБ России, отказавшиеся исполнять незаконное распоряжение своего руководства' о моем физическом устранении, ранее за деньги охраняли меня (что является клеветой), и тот факт, что некоторые из них в настоящее время уволены со службы, прошу Вашего указания:

1. Дать мне официальный ответ на мое заявление по факту получения от меня мошенническим путем 100 тыс.долларов США указанными выше офицерами милиции в феврале 1995 года.

2. Провести служебное разбирательство по факту клеветнических высказываний в отношении офицеров ФСБ России, охранявших меня как заявителя с санкции руководства в марте 1995 года, в частности заявления о том, что они являлись моими телохранителями и получали от меня за это деньги.

С уважением, Член-корреспондент РАН Березовский Б.А.
" " декабря 1998 года.

 

Другие материалы раздела:
Провокaтор Литвиненко
Показания БАБа.Стенограмма
Показания БАБа и Бадри
📁 Показания Закаева =>
Прокуратура о версии англичан
📁 Луговой и Ковтун в деле +
Меняйте свою Конституцию
Литвиненко-БАБ-Жарко(аудио)
📁 Агент МИ-6 Жарко +
Закаев проболтался
Фигуранты дела Литвиненко
Английский гамбит
Показания патологоанатома
Показания коллег
Суд изъял Россию из дела
СКР отдаст £2 млн брит. юристам
"Грязная" бомба
📁 У БАБа нашли полоний-210 +
Грузинский след
Путин&Абрамович мыли деньги
📁 PR-поддержка от Bell Pottinger +
Письмо покойника
"Смерть диссидента" (фрагменты)
Контрабандист и шантажист
Интервью Чекулина
"Диссидент" Литвиненко
Советы Скотленд-Ярду
Кто отравил Литвиненко?
📁 Отравитель - Невзлин? =>
📁 Литвиненко умер +
Литвиненко с кем-то позавтракал
Литвиненко умирает
Литвиненко отравлен в Лондоне
Иск вдовы к РФ на €3,5 млн
Работал на MI5 и MI6
£90 тыс. и паспорт от MI6
Секретный допрос Литвиненко
Приговор- 3,5 года условно
Литвиненко не простили
Литвиненко-беспредельщик
Литвиненко о мэре Петухове
Литвиненко уличил Филатова
Телки Березовского
Аппарат - на крючке
Приговор Гусаку и Литвинеко
Березовский заказал книгу
Аминов и Печенкин
"Вызываю себя на допрос"
Свидетель Дэвид Уэст убит
📁 "ЛПГ" =>
📁 ФСБ взрывает Россию =>

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru