В глазах Салмана Бетыровича немой вопрос: «Чего изволите-с?»
Оригинал
этого материала
© "Комсомольская
правда", 28.08.2002
Террорист Радуев драит парашу
Репортеры «Комсомолки» посетили камеру смертников колонии «Белый лебедь», где отбывает пожизненное заключение экс-главарь чеченских боевиков
Александр Евтушенко, Анатолий Жданов (фото). Соликамск, Пермская область
«Вот вам и весь Радуев!»
 |
|
«Обо мне много писали. А теперь я сам пишу книгу» |
Ключ охранника проворачивается в замке. И четверо постояльцев камерного блока № 13 (две камеры 3 х 3 метра, двухъярусные нары, столик со скамейкой, закрытое «ресничками» - железными жалюзи - окошко) моментально, без всякой команды упираются лбами в стену. Ноги - шире плеч, ладони - назад.
Открываем решетчатую дверь 26-й камеры. От стены по команде отклеивается тщедушный человечек в полосатой робе. Всем своим видом он выражает готовность исполнить любое пожелание «гражданина начальника». Громко докладывает:
- Дежурный по камере Радуев Салман Бетырович. Осужден на пожизненное заключение по статьям...
В глазах Салмана Бетыровича немой вопрос: «Чего изволите-с?»
- Вот вам и весь Радуев, - комментирует замначальника зоны Александр Плавинский. - Он сегодня дежурный. Принимает у разносчика пайки, наводит чистоту в камере.
- В «Лефортово», - вспоминаем, - он иначе выглядел.
- Здесь не «Лефортово», - говорит «гражданин начальник». - Это там Радуев просил посмотреть по телевизору после полуночи гонки «Формулы-1». А здесь нет ни крутых, ни «авторитетов». Радуев по первости этого не понял. Пришлось воспитывать - трое суток штрафного изолятора. Зато теперь в камере ни пылинки. А смотрите, как сверкает унитаз.
В Чечне - бандит, в тюрьме - писатель
Общаться с Радуевым можно только с его согласия. Он захотел. Беседуем в специальном кабинетике.
- О чем вам думается в «Белом лебеде»?
- Я думаю над судьбой чеченского народа, - важно отвечает Радуев. - И даже книгу об этом начал писать. А в гибели бойцов под Кизляром и Первомайским - «наших, российских, бойцов», - подчеркивает Терминатор, - своей вины не вижу. Была война, я исполнял приказ президента Дудаева. Сам никого не убивал, убивать не приказывал. Наоборот, когда нас окружили в Первомайском, удерживал наиболее «отмороженных» боевиков от расправы с заложниками.
- На вашем тюремном лицевом счете 24 рубля, переведенных из «Лефортово». Хватает?
- Деньги мне пока не нужны. Я не курю, а кормят здесь отменно, первое время даже не мог пайку осилить.
- Говоря по-тюремному, не западло «лидеру сепаратистов» драить парашу, гнить на нарах?
- Что касается мытья туалета, уборки камеры - это мы делаем для собственного здоровья. Потому что жить я намерен долго. И вовсе не в камере. Еще два-три года, и Россия с Чечней помирятся. Меня выпустят, и я возглавлю теневое правительство Чечни. Я его буду создавать по переписке отсюда, из камеры.
Что касается режима, я чувствую себя здесь, словно в каком-то центре высшей спецподготовки. В этой тюрьме сразу же вырабатываются беспрекословное подчинение начальству, мгновенная реакция на приказы и распоряжения, четкий рефлекс на шорохи и звуки. Такая школа не помешала бы бойцам российского спецназа.
- Шутить изволите? Кроме шуток, не побаиваетесь сокамерника? (С Радуевым сидит матерый убийца Александр Гришаев, на совести которого горы трупов, в том числе замминистра МВД Удмуртии. - Авт.)
- А зачем ему меня убивать? Мы с Александром вполне ладим. Я в его душу не лезу, он - в мою. Он своему Богу молится, я - своему.
«Здесь не такие ломались»
- Не верьте, что ему здесь хорошо, - доверительно поведал мне оперативник Сергей после встречи с Радуевым. - В нашей тюрьме хорошо не бывает. Это он перед вами хорохорится. «Теневое правительство» возглавит. Как же. Здесь не такие ломались. Пройдет немного времени, и он поймет, что никому не нужен. А через годик его вовсе забудут. Состарится да помрет потихоньку.
В этот день пожизненно осужденным на ужин давали макароны. Едва охранник успел открыть «кормушку» 26-й камеры, как председатель будущего «теневого правительства» в полосатой робе смертника схватил две миски и бегом кинулся к баландеру (зеку, развозящему пищу по камерам). Тот небрежно бухнул пайку, Радуев так же шустро метнулся с полными мисками к столу. После чего вновь принял прежнее положение: лбом в стену, руки вверх ладонями назад, ноги - шире плеч.
Так ему бегать, покуда живой.
Из досье «КП»
Соликамскую исправительную колонию «Белый Лебедь» зеки называли «всесоюзным БУРом» (бараком усиленного режима) - сюда свозили «воров в законе» со всего бывшего СССР. Точное происхождение названия неизвестно. По одной из версий, соликамская тюрьма расположена на месте одноименной лесной поляны. По версии основателя колонии полковника внутренней службы В. Снырцева, «Белый лебедь» - потому, что здание из белого кирпича».
Благодарим ГУИН Минюста РФ за помощь при подготовке этого материала.