Компромат.Ru ^®

Оригинал этого материала
© "Московский Комсомолец", 06.12.2002

Боевая подруга Дудаева

Джохар не умел говорить по-чеченски

Марина Перевозкина

В Чечне эту женщину знали хорошо. Сначала она была соратницей Дудаева. Марьям Вахидова — человек, который помог безвестному генералу из Эстонии стать первым президентом Ичкерии. Именно ее фильм о героическом и бескомпромиссном воине растопил души простых чеченцев перед президентскими выборами. Потом она была его “боевой подругой”. Говорили даже об особо близких отношениях между Марьям и Дудаевым. Затем она стала его ярой противницей, вернее — противницей созданного им режима. Сейчас она — хранительница “летописи” тех дней.

— Марьям, я знаю, что в прошлом вы работали учительницей и встреча с Дудаевым изменила всю вашу жизнь. 

— Я приехала в республику в 90-м году из Казахстана вместе с другими переселенцами, которых оттуда выдавили националисты. Завгаевские власти оказались настолько глухими и равнодушными к проблемам беженцев, что я пошла искать демократических лидеров, с которыми можно иметь дело. А тут как раз в ноябре 90-го года состоялся первый съезд чеченского народа. Там я увидела Дудаева. Он был единственным, в чьем выступлении ясно звучала мысль о грядущих переменах. Он говорил, что свобода просто так не дается, придется траву есть и росой запивать. Он выступал ярко, экспрессивно, искренне. В Чечне его тогда практически никто не знал. После съезда Джохар опять уехал в Прибалтику. 

— Существует много версий о том, как Дудаев появился в Чечне. Кто его все-таки пригласил?

— Один известный чеченец распространяет байку, что якобы решение направить Дудаева в Чечню было принято людьми из окружения Ельцина на его даче. Это неправда. Не было никакого заговора Москвы. На том съезде Джохара заметила не только я. Поэтому когда он понадобился лидерам Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН), чтобы преодолеть раскол, за ним поехал Яраги Мамадаев (который потом стал вице-премьером). Он и привез его в Чечню в феврале 91-го года. Мы встречали Дудаева с плакатами на площади, которая потом стала называться площадью Шейха Мансура. Он стал председателем исполкома ОКЧН. Я работала с ним с первых дней. С тех пор на заседаниях исполкома я по собственной инициативе вела летопись новой истории. В то время мы собирались на стадионе или просто на лавочке в парке. Помещения не было. Дудаев тогда был без амбиций, без снобизма. Среди первых были Удугов, Яндарбиев, Сосламбеков, прокурор Эльза Шерипова. Властям даже в голову не приходило, что это может вылиться во что-то серьезное. Когда я приехала к Асланбеку Аслаханову в Верховный Совет решать проблемы беженцев, его секретарша-чеченка так по-хамски мне говорит: “Что, решили снять Завгаева со своим шизофреником Дудаевым? Ты знаешь, кто такой Завгаев? Как его поддерживает Москва?”. А когда Дудаев стал президентом, она же пришла устраивать к нему на работу свою сестру.

— Кем вы были при Дудаеве? Помощницей? Пресс-секретарем?

— Соратницей была. Сюда входит все. Трудовую книжку я к нему не приносила. Вообще у Дудаева никто не получал зарплату. Летом 91-го народ уже почувствовал, что это будет новая власть. Практически не обладая никакими реальными властными рычагами, Дудаев де-факто стал главой республики. 

— Говорят, что на Дудаева тогда поставил Хасбулатов...

— Я хочу развеять этот миф. После августовского путча я хотела привезти Хасбулатова и Аслаханова в Чечню, чтобы они встали рядом с Дудаевым и взяли ситуацию под контроль. Я знала, что события в Чечне будут развиваться так, что Дудаеву понадобятся люди, а у него этих людей нет. 

Я надеялась, что Хасбулатов встанет во главе республики, а Джохар возглавит чеченскую армию. Но Хасбулатову было не до Чечни. Это были не его масштабы. Он был погружен в свои обиды: его не пригласили на загородную дачу, где окружение Ельцина обсуждало кадровые перестановки. 

— Накануне президентских выборов в Ичкерии по грозненскому ТВ был показан документальный фильм о Дудаеве. Автором этого фильма были вы. С чего вдруг возникла идея снять ленту о малоизвестном политике? 

— Приближались выборы, а тут Джохар сказал: “У нас все — от 15 до 55 лет — будут вооружены”. Это всех испугало. Матери считали, что если у 15-летнего парня будет в руках оружие, он может кого-то случайно застрелить, а это кровная месть. От Джохара все отвернулись. Надо было как-то исправлять положение. 27 октября были выборы, а 15 октября я отправилась в Эстонию, чтобы снять о Джохаре документальный фильм. Оказалось, что в Эстонии Дудаев — легендарный человек. Он там командовал дивизией стратегической авиации и отказался выполнить команду Москвы разогнать митинги. В фильме звучали и стихи его жены. Когда Джохар посмотрел фильм, он спросил: чьи это стихи? “Аллы”, — ответила я. “Это она так пишет?” — удивился Дудаев. В Грозном фильм имел большой резонанс. Сосламбеков во время показа фильма просто ушел. Он психовал. Они с Яндарбиевым считали, что президентом должен стать кто-то из них. 

— Итак, Дудаев стал президентом. Не без вашей помощи... 

— Джохар сказал мне “спасибо”. Но еще перед выборами я заметила, и меня это поразило, что с улиц исчезли умные, интеллигентные лица. Вылезли люди чуть ли не со дна, от сохи, от плуга. Эти люди напугали не только меня, они оттолкнули нашу интеллигенцию, которая решила: вот, оказывается, кто идет за Дудаевым! И они решили, что эта власть не имеет перспектив. 

— Поэтому интеллигенция ушла от Дудаева? 

— Она к нему и не приходила. Интеллектуалы выжидали. 

— Кто же окружал Дудаева? 

— Поскольку никто из чеченских профессионалов не пришел к нему, когда он стал президентом, с ним осталось окружение ОКЧН. Именно оно село в кабинеты. Эти люди не умели работать. Поэтому, чтобы удержаться во власти, они шли на провокации, на криминал, на что угодно. С кадрами была просто катастрофа. Дошло до того, что мы во всей Чечне не могли найти чеченку-секретаршу. Обязанности секретарши исполняла тоже я.

— Наверно, ходили сплетни о ваших личных отношениях?

— Видеть в Джохаре мужчину в то время мог только сумасшедший. Он был мобилизован и призван 24 часа в сутки, как, впрочем, и я. Слухи пошли позже. Когда люди увидели, что жена их лидера — не чеченка. Тогда возникла мысль: хорошо бы, чтобы у него еще была и жена-чеченка. Но для Дудаева вопрос о разводе или о второй жене-чеченке просто не стоял. Алла полностью приняла чеченские обычаи: ходит в платке, соблюдает этикет, у нее дома чеченская кухня. Ее картины посвящены сюжетам из чеченской истории. 

— Какие чувства их связывали? 

— Джохар был в этом смысле настоящий махровый чеченец. По их отношениям нельзя было догадаться, на чем держится их семья. У чеченцев чувства не выпячивают. 

— Позиция Дудаева по отношению к Москве была непримиримой с самого начала? 

— Завгаевского холуйства у Дудаева не было, но с ним можно было разговаривать и договариваться. Дудаев предлагал подписать с Россией договор. Он был готов к сотрудничеству с центром и по борьбе с преступностью. Но его искусственно ставили в такие ситуации, в которых он не мог не грозить Кремлю, и он грозил. Вот, например: 92-й год. Яраги Мамадаев хочет стать премьером. Дудаев против. Тогда Мамадаев идет в парламент и получает там поддержку. Начинается противостояние. В Москве соображают, что это можно использовать. Шахрай звонит Дудаеву и говорит: “Мы с Абдулатиповым должны приехать для переговоров”. Дудаев отвечает: “Я не хочу, чтобы вы именно сейчас приехали. У нас возникнут проблемы”. Это Шахраю и надо. Они приезжают и отправляются прямо в парламент. Джохар арестовывает Шахрая и Абдулатипова и отправляет в Москву. Скандал...

— Дудаев был тяжелый человек?

— Дудаев был очень интересный человек. Он был живой. Его могли ненавидеть и любить одновременно. Он отвечал дерзостями на провокационные вопросы: умный-де поймет, что это шутка. Если собеседник подчеркивал свое превосходство, он прикидывался идиотом. А когда за гостем закрывалась дверь, хохотал, как ребенок. Так рождались его знаменитые высказывания. Ему народ жалуется, что нечего есть, а он отвечает: “Шишки ешьте”. По-русски это звучит грубо, но по-чеченски имелось в виду, живя рядом с лесом, с голоду не умрешь. Или его фраза о том, что образование не нужно. При этом у Дудаева сын закончил институт в Москве, а дочка училась в Тартуском университете. Просто он имел в виду советское образование. 

— Говорят, что именно с приходом Дудаева Ичкерия ударилась в фанатичный исламизм...

— Дудаев был светским человеком. О каком фундаментализме может идти речь? Как-то он приехал в Ведено посетить святые места. Собрался стихийный митинг. Он говорит: “Что вы все митингуете? Идите и молитесь три раза в день”. Из свиты ему подсказывают: “Джохар, пять раз в день надо молиться!” — “Ну еще лучше! Молитесь пять раз, хоть заняты будете”. 

— Дудаев хорошо знал чеченский язык? 

— Он не знал языка, но форсированно его учил. Для чеченских интеллигентов характерно, что между собой они говорят по-русски. Но Дудаев понял, что должен говорить с народом на его языке. Говорил он плохо. Но люди его понимали, несмотря на неправильное произношение, неверные падежи. Он был по духу свой.

— Почему вы ушли от Дудаева? 

— Я ушла в оппозицию не к Дудаеву, а к тем людям, которые плотным кольцом его окружали. В Чечне работали шакалы. Они рвали друг у друга власть, им было глубоко наплевать, что происходит с народом, с республикой. Собралась свора. Это были люди без лица, без цели, без идей. 

Из досье “МК”. Из открытого письма президенту Марьям Вахидовой:

“Умному человеку достаточно проанализировать в памяти шаг за шагом наш путь, и он увидит, что идем мы через трупы невинных жертв, по колено в крови, время от времени находя, на кого списать эту кровь, создавая образ внешнего врага, который, конечно же, есть, но не столь грозный, не столь агрессивный, а доживающий свой век. Но сколько загубленных жизней, похищенных женщин, девушек, детей? Теперь уже беспредел достиг своего апогея: стали добивать свои жертвы в больницах, запугивать и стрелять в медсестер и врачей — ты до зубов вооружил всю нечисть в своей республике. Больно слышать из твоих уст и сегодня, что наше завоевание бескровная революция. Мы скоро захлебнемся в крови своих невинных жертв.”

— Наверно, опасно было бросать вызов могущественным людям, окружавшим Дудаева? 

— Джохар не стал меня преследовать. Но ко мне даже боялись подходить. Я приходила в дом к знакомой, а она говорила: извини, у меня взрослые сыновья, я не могу тебя принять.

— Что сыграло решающую роль в том, что Москва решилась на военную операцию в Чечне? 

— Думаю, решающую роль сыграли наши оппозиционеры, которые крутились в коридорах власти в Москве. Они убеждали, что Дудаев шизофреник, у него нет никакой поддержки. Стоит оппозиции на танках въехать в Чечню, и он сбежит. 

— А кому принадлежит план штурма Грозного оппозицией на танках?

— Шахраю, Филатову, Паину. Но война должна была начаться на год раньше — осенью 93-го года. Тогда удалось предотвратить такое развитие событий. 

— Все же какой Дудаев видел Чечню? Независимой?

— Дудаев не собирался говорить о полной независимости и отделении. Он хотел правильно выстроить взаимоотношения с Россией, по закону. Ведь между Чечней и Россией после Кавказской войны юридически не было подписано никакого мирного договора. И он говорил: давайте сначала подпишем с Россией такой договор, а потом определим и статус Чечни. Но Кремль этого не хотел. Документ, который должен был быть подписан между Чечней и Россией после распада СССР абсолютно мирно — этот документ был подписан между Ельциным и Масхадовым. После того, как была развязана эта война. Абсолютно бессмысленная...