Компромат.Ru ^®

Оригинал этого материала
© "ramil_z", 08.06.2004

О корпоративной солидарности

Подумалось, что если каждая пресс-конференция Киркорова будет начинаться с вопроса: "А почему в вашем творчестве так много римейков?"

то это будет правильно...

***

Оригинал этого материала
© "Эхо Ростова", 24.05.2004, Фото: "КП", "Эти зажравшиеся звёзды..." 

Ирина Ароян, корреспондент "Газеты Дона" о пресс-конференции Киркорова

Ирина Ароян

Ольга Третьякова. – В студии Ольга Третьякова и наша гостья сегодня журналист «Газеты Дона» Ирина Ароян. Здравствуй, Ира.

Ирина Ароян. – Здравствуйте.

О.Т. –Сегодня мы пригласили тебя известно по какому случаю. В общем, я думаю, многие наши слушатели да и вообще ростовчане видели сюжет по телевидению, и, может быть, кто-то кому-то как притчу во языцех пересказывали о том, как Киркоров до своего концерта вёл себя на пресс-конференции, где собирались ростовские журналисты. Когда я это видела, например, я ещё не знала, что непосредственный участник этого всего – ты. Я только слышала, как он, скажем так, выражается непотребно. Может, ты подробнее расскажешь, что именно произошло, потому что одно дело что-то увидеть, а другое – у тебя у самой расспросить. 

И.А. – Ну, как ты уже сказала, дело было на пресс-конференции 20-го числа. Журналистов собралось много, несколько каналов телевидения, почти вся ростовская пресса. Звезда, как положено звезде, опоздал на 35 минут, но это были мелочи по сравнению со всем остальным. Дальше началось шоу. Дело в том, что я явилась первая, кто вообще задавал ему вопросы. Первый вопрос я задала Стоцкой. Он звучал так: почему из всей труппы «Чикаго» Филипп выбрал Вас в качестве протеже дальнейшего? Насте никто не дал ответить, то бишь Филипп её перебил, хотя я попросила именно её ответить на этот вопрос, но он ответил за неё. Второй вопрос я решила задать уже непосредственно ему. И цитирую этот вопрос, потому что, к сожалению, ни одно наше издание его не привело, и многие у меня спрашивают, что ж ты такое у него спросила?

О.Т. – То же самое на форумах наших средств массовой информации удивляются: а что она такое спросила?! Что ответил Киркоров слышали многие, а с чего он завёлся…

И.А. – Вообще, мои реплики не показал ни один канал и никто не процитировал. Так вот, я цитирую дословно, как был задан вопрос: «Чем обусловлено такое количество ре-мэйков в Вашем творчестве: нехваткой новых мелодий, авторов или на это есть какие-либо другие причины?» Вот был и весь вопрос. На мой взгляд, человеку разумному понятно, что вопрос скорее даже не о его творчестве, а о нехватке авторов. На что Киркоров то ли завёлся, потому что, может быть, это была его «ахиллесова пята», я не знаю, то ли просто человеку нужно было шоу. Когда в творчестве застой, единственный способ, на мой взгляд, привлечь к себе внимание – это устроить скандал. Вот, видимо, скандал он и решил устроить. Потому что дальше начало возмущение: какие у меня ре-мэйки? У меня их мало было очень! И потом он стал перечислять все свои нетленные шедевры: «Зайка», в том числе, «Атлантида»… У меня в тот момент было впечатление, что он решил что сделать: до пресс-конференции нас же ограничивали во времени, он же опоздал, оставалось 10-15 минут, и мне казалось, что он сейчас до конца перечислит и скажет «до свидания». И тут я не выдержала и говорю: «Филипп, да мы знаем, Вы великий, великий». Вот тут я, может быть, немного съязвила, но дело в том, что он не слышал, он был настолько захвачен своей речью и перечислением песен. Между тем, увидев, что дело накаляется, а я не отношусь к тому типу журналистов, которые стремятся к скандалу или хотят обидеть…

О.Т. – Я тебя знаю хорошо. Именно это меня и удивило: почему ты?

И.А. – Да, поэтому, когда я увидела, что человек так неадэкватно реагирует, я попыталась смягчить ситуацию и сказала: «Филипп, Вы знаете, я ни коим образом не хотела умалять Ваших заслуг, вопрос скорее был об авторах, об их нехватке». Но он меня не слышал и не слушал.

О.Т. – Я, кстати, хочу предложить нашему звукорежиссёру поставить тот кусочек, чтобы люди поняли, что он именно сказал. Там буквально 10 секунд, так что прислушайтесь.

Киркоров. -- Я не хочу, чтобы меня фотографировали. Вы мне надоели. Мне по-х… как вы напишете. Как собственно и вы. Не люблю непрофессионалов. 

О.Т. – Именно вот это он и сказал.

И.А. – Нет, это было уже позже.

О.Т. – Это было попозже, но до этого и после он говорил в том же ключе.

И.А. – Да, да, да. Это когда он уже начал говорить, что ему надоела я, моя фигура, моя майка, я не буду цитировать дословно. На что я говорю: я могу так и написать. И вот это была фраза, которая следовала.

О.Т. – Которую можно перевести как «мне не интересно, что Вы напишете, так же, как и Вы сами».

И.А. – Да, да, да, только в нецензурном варианте. Я, конечно, в шоке была, единственный вопрос, я говорю, Филипп, почему Вы так себя ведёте? Дальше был мат: так, вышла отсюда или выйду я, я сказал, встала и вышла! Вот таким Макаром. И дальше знаменитая фраза: вчера в подворотне, сегодня – на втором ряду. Вот опять же, ни одна газета не написала, что, собственно говоря, я ему ответила. Тут, когда он меня уже вывел, я повернулась, и говорю: да из подворотни вы сам! После чего ещё больше был мат, но мат был и до этого, впрочем, в мой адрес, на что я сказала: «Да вы просто хам и ведёте себя по-хамски. Научитесь себя вести. Звезда!» На что я опять же услышала «ха-ха-ха», не будем цитировать и я вышла.

О.Т. – Я слышала, что он ещё камень в огород донского диалекта кинул. Перекривливал: «Научытэсь разгхаварыват».

И.А. – Да, да, да! Научитесь разговаривать… А я ему и сказала: научитесь себя вести, хам. Вот. И вышла. Но, к сожалению, инцидент на этом не исчерпался. Дальше было продолжение в стиле боевиков, когда закрылась дверь. Пустой коридор гостиницы «Ростов». И на меня просто набрасываются два здоровенных охранника с золотыми фиксами, бритые, единственное, они были в костюмах. Где он их вообще набрал – это второй вопрос. Они просто заламывают мне руки, выхватывают аппаратуру (у меня был диктофон, фотоаппарат). Второй мне рукой, ладонью, зажимает рот, буквально размазывает помаду со словами «ты на кого рот открыла, да кто ты такая, да мы тебя сейчас тут». Ну, мне, наверное, повезло, потому что в этот момент дверь в конференц-зал открылась и оттуда вышел Дима Норов, фотокорреспондент «Комсомолки». Один из них, отбросив меня, буквально побежал за Димой со словами «стоять, ты куда, что ты выносишь?» Хотя, было глупо: что можно было вынести? Все сидели с диктофонами, у всех были камеры, но для того, чтоб это понимать, нужно иметь что-то в голове, а, видимо, там люди… полное отсутствие всякого присутствия. Вот. Он бросился за ним, Норов буквально убегал по этому коридору со словами «ребята, у меня ничего нет». Они тут опять принялись за меня: вытаскивай плёнки. Какие плёнки? Всё цифровое! Говорю, ребята, вы хотите стереть – сотрите. Естественно, я же не буду бороться с двумя здоровыми лбами. Хотя что там стирать в фотоаппарате? Там были кадры как Стоцкая и Киркоров сидят за столом, не более. Диктофонная запись того, что записывают десятки людей. А они – давай плёнки. Вот это вот «плёнки» было просто… Я им говорю, где ж я вам их возьму? Нет тут плёнки! Стереть надо – вот, нажмите, по-английски «erase», нажмите на эту кнопочку. В общем, они мне с диктофона пытались стереть, потом они взялись за фотоаппарат. Чип! Откуда-то они знали, что там должен чип быть!

О.Т. – Продвинутые!

И.А. – Да. Они его просто начали ломать. Они сломали две створки. Когда я увидела, что ломают редакционную аппаратуру дорогую, я просто вопила: да вон он, Дима Норов (я не знаю, почему он не уходил, он так в метрах трёх-четырёх курсировал и краем глаза за всем этим наблюдал), я говорю, он профессионал, фотокор, попросите, пусть он сотрёт, если вы мне не верите. Норов приблизился к нам, попытался этот чип у них взять, взял в руки, говорит, ребята, я сейчас отформатирую, только отдайте ей чип, он дорогой. Но было бесполезно. Они вырвали его у него, забрали. И тут в конференц-зале шум уже пошёл, они поняли, что сейчас уже выходить будут, поэтому они от меня отстали. Я вот в этом состоянии, мне, конечно, уже было ни до чего, у меня буквально тряслось всё. Вот я вышла когда и встретила коллег, у меня спрашивали, почему у тебя дрожит лицо и трясётся челюсть. 

О.Т. – Угадайте с трёх раз: пообщалась с Киркоровым.

И.А. – Да. Меня просто колотило. Я выскочила в вестибюль – обратиться не к кому! Я увидела девушку, которая вроде бы как в «МиРе», я так, визуально её знала… Естественно, я попыталась найти службу безопасности «МиРа», которых я знаю – и Руслана, и Диму Резниченко, я их пыталась найти – никого нет. Наконец-таки я вижу девушку, к которой подхожу и говорю: «Вы из «МиРа»?» - «Да, из «МиРа». Я говорю, помогите, так и так. А она на меня смотрит, типа, а чем я могу помочь? И всё. Тут же оказалась какая-то женщина из команды Киркорова, которая так на меня посмотрела и сказала: «да, у нас страшная охрана», - и пошла дальше. В конце концов я вижу представителя службы безопасности «МиРа», подбегаю к нему, Дима, говорю, так и так, чип хотя бы отдайте, он дорогой, мне надо в редакцию фотоаппарат вернуть, вы и так поломали. Ну, он пошёл. Буквально через минуту, я не знаю, дошёл туда, не дошёл, вернулся и говорит: да ты знаешь, я не могу забрать, я, там, тебе потом отдам. Так до сих пор никто ничего не отдал. То есть никакой защиты и стой стороны не последовало. Через час где-то или через два я пресс-службу дозвонилась «МиРа», для тех, кто не знает, это компания, которая привезла Киркорова в Ростов, опять же, попросила вернуть редакционный чип, который стоит 2 тысячи рублей. Но в редакцию его до сих пор не вернули. Соответственно, мы подали заявление в милицию. Мы собираемся поднимать этот вопрос, естественно. Не знаю, возбудят ли уголовное дело или нет. В крайнем случае, если нам откажут, хотя есть все доказательства, есть свидетели, есть диктофоны, телевизионные записи, есть свидетельства того же Норова. Вот. Но в милиции надо мной посмеялись. То есть как, когда я писала заявление, ребята-милиционеры отнесли на удивление уважительно, но единственное, сказали мне такую фразу: «Мы работаем на макулатуру, Вы понимаете? Вот мы с удовольствием бы его взяли бы, посадили бы и пусть бы он в кутузке нам пару песен спел, но дело в том, что прокуратура никогда не возбудит на него дело, ни на него, ни на его охранников».

О.Т. – То есть ты считаешь, что ничем это не закончится в вашу пользу?

И.А. – Не знаю. Редактор говорит, что в случае, если они не возбуждают уголовное дело, мы подаём гражданский иск о моральном, там, ущербе… Но вот опять же, вся эта грязная, мерзкая история, например, я бы никому не пожелала бы в ней оказаться. Первый день у меня было желание вообще не вспоминать, забыть как о страшном сне и ни с кем об этом не разговаривать. А потом подумала: но ведь тенденция! Вот смотрите, это не единственный случай то, что произошло с Киркоровым. Об этом мало кто говорил, писал, месяц или полтора назад аналогичное произошло со Светланой Дружининой, фотокорреспондентом «Комсомолки». Она была в театре на спектакле Алфёровой. Директор, пьяный директор вытянул за волосы женщину из зала, за неё никто не заступился, и стал прямо в вестибюле театра Горького её бить. У неё были синяки, она заявила в милицию, на экспертизу подала, всё безрезультатно – дело уголовное не возбуждают. То же самое, кстати, привозила компания «МиР»! Вот я в эфире хотела бы задать им вопрос: чем вы занимаетесь, объясните мне, пожалуйста? У актёров, у политиков, у певцов есть своя охрана. А кто будет охранять журналистов? Не обязана ли компания-организатор, которая приглашает нас на те же пресс-конференции, обеспечить нашу защиту? Вот это вопрос, который бы я просто хотела бы задать им публично.

О.Т. – Боюсь, он может оказаться риторическим. Вот тут два сообщения на пейджер пришло. «У меня есть что рассказать про Киркорова по своему собственному опыту. Позвоните мне по телефону…(ну и тут телефон), пообщаемся. Автор музыки и стихов». Так что можешь записать, может быть, для статьи пригодится. И ещё. «Видела сюжет по телевизору о том, как Киркоров вульгарно оскорблял журналистку. А самое страшно в этой истории то, что такой маленький человек как журналист совершенно бессилен перед таким хамством. Это что, и есть демократия?» Вот, спрашивает Наталья.

И.А. – Оль, ты знаешь, говоря о журналистике, я хотела бы ещё вот какой вопрос поднять. На следующий день я пришла на фестиваль «Золотая молния», сажусь за столик с журналистами-девочками. Они меня не знали. Слышу там: «девочка… в розовой майке». То есть разговор идёт обо мне. И я молчу. И одна девчонка говорит, потом от многих я слышала, что журналисты должны были встать и все вместе выйти. 

О.Т. – Это та самая солидарность.

И.А. - Вот я считаю, что это не потому, что со мною произошло, а если бы мы проявляли солидарность, если бы пару-тройку конференций журналисты встали и ушли, то эти зажравшиеся, другого слова не нахожу, звёзды никогда не позволяли бы себя хамски так вести. В том, что происходит, виноваты мы сами. Мы позволяем так с нами обращаться.

О.Т. – Вот такая концовка. Я напомню, что у нас сегодня в гостях была Ирина Ароян, журналист «Газеты Дона». Спасибо, что пришла к нам.