Оригинал
этого материала
© "Вечерняя
Москва", 05.03.2005
Звездная правка
Душещипательные истории о том, как знаменитости визируют свои интервью
Ника Драбкина
Не каждому читателю, наверное, известно,
что у знаменитостей принято «визировать»
текст собственных интервью. То есть даже
если во время беседы с журналистом звезда
разоткровенничалась и рассказала, допустим,
про свою первую любовь, потом она может
легко вычеркнуть этот фрагмент и лишить
бедного читателя увлекательных
подробностей. Этот материал как раз и
посвящен «звездным» правкам. Разумеется, мы
не могли не считаться с волей героев наших
интервью и самые деликатные уточнения и
сокращения оставили за кадром. Тем не менее
и то, что «осталось», надеемся, покажется
вам небезынтересным.
Есть список «золотых» собеседников,
которые не правят ни одного слова в
интервью, а иногда и вообще не желают его
перечитывать перед публикацией. К этим
любимцам нашего брата-журналиста относятся,
к примеру, Дмитрий Дибров, Андрей Панин,
Владимир Сорокин, Светлана Конеген.
«Крепкие орешки» – Денис Евстигнеев,
Александр Гордон, Владимир Соловьев, Ирина
Розанова, Ольга Кабо, Олег Попцов, Петр
Марченко, Оксана Федорова. Они строго
следят за тем, чтобы журналист отправил им
текст на сверку, и обязательно исправляют
пару фраз (а то и страниц).
Звезды, как и все мы, люди со своими
особенностями и странностями: бывает, не
вычеркивают очевидно рискованные фразы или
даже целые абзацы. А случается,
переписывают интервью целиком – вплоть до
знаков препинания. И даже вносят коррективы
в вопросы и комментарии журналистов (что
вообще-то делать не положено).
Напишите про меня гадость
Стилист Сергей Зверев после интервью
капризно замечает: «Обязательно пришлите
мне текст, а то журналисты все перевирают».
Но на электронное письмо… не отвечает.
Некоторых любимцев публики вообще трудно «уломать»
на интервью: например, Николая Дроздова,
Андрея Караулова или, скажем, Владимира
Тишко. Экстравагантный ведущий программы
ТНТ «Москва: инструкция по применению»
честно обещает ответить на все вопросы, но
– позже-позже-позже… А в свое оправдание
заявляет: «У меня сейчас сложное
психоэмоциональное состояние. Напишите про
меня гадость, я разрешаю».
Актриса Юлия Рутберг специализируется в
основном на грамматике и стилистике: своим
проникновенным голосом Юлия Ильинична
строго перечисляет журналисту по телефону
все фрагменты, которые ей не понравились в
собственной речи. Текст интервью Юлия
Ильинична забирает с проходной в Театре
Вахтангова и тем же вечером готова вносить
правки. Взамен Рутберг предоставляет
печатному изданию уникальные фото из
семейного архива. Но если журналист не
привезет на проходную материал – не видать
ему эксклюзивных кадров как своих ушей.
Коллега Юлии по Театру Вахтангова Максим
Суханов заботится больше о философской
стороне вопроса: он тщательно правит свои
размышления и строго следит за тем, чтобы
его мысли прозвучали «правильно».
Максим вполне может позвонить журналисту
несколько раз на дню, чтобы уточнить, все ли
правки внесены в текст. А если что-то все же
ускользнет от его бдительного внимания,
Суханов очень долго потом переживает,
жалуется знакомым на «происки прессы» и
даже запрещает вывешивать интервью на
специальную доску в театре.
Продюсер СТС Александр Цекало, на первый
взгляд, довольно миролюбивый и остроумный
собеседник. Но остроту своего ума Цекало
предпочитает дозировать и крайне
болезненно относится к любым «неточностям»
в тексте интервью. Однажды Александр
прочитал беседу с самим собой в одной из
популярных газет, где журналист якобы
переврал его высказывания об экс-супруге
Лолите Милявской. Остроумный продюсер
немедленно разорвал номер газеты в клочья...
Но настоящая гроза прессы – Федор
Бондарчук. Слабое место клипмейкера –
вопросы о его отце, знаменитом Сергее
Бондарчуке, и особенно – попытки сравнить
творчество двух режиссеров. Впрочем, не
менее придирчив Федор Сергеевич и к
стилистике собственных высказываний. Одна
газетчица прислала Бондарчуку текст беседы
и перезвонила через день, чтобы узнать
реакцию героя. Секретарь Федора сдавленно
заметила в трубку: «Это ужасно». С
замирающим сердцем автор попросила
переключить связь на Бондарчука и
приготовилась слушать суровый вердикт. Но
непостоянна душа художника!
– Да нет, все нормально, голубушка, –
бесстрастно проворчал Федор. – Но я думал,
что вы литературно обработаете мои слова,
сделаете мою речь более гладкой и красивой.
А вы написали все как есть. Если бы я знал,
говорил бы культурнее.
Режиссер и актриса Рената Литвинова, та
вообще готова собственноручно переписать
интервью от и до. Как только беседа
заканчивается, Рената гипнотизирует
собеседника своим инфернальным голосом: «Дорогой,
пришлите мне материал – я приведу его в
порядок, и получится конфетка. В конце
концов, я же сценарист!» Простодушный
журналист высылает звезде текст – а взамен
получает полностью переписанную беседу, в
которой не осталось ни слова от реального
разговора. Причем нередко «сценарий», как
говорится, оставляет желать лучшего.
Актерская чета Дроздова – Певцов частенько
требует с журналистов… гонорар за интервью.
А если, к примеру, глянцевый журнал
предлагает еще и гламурную съемку Ольги
Дроздовой, то ставки существенно
увеличиваются. Доподлинно известно, что
одно издание выложило 2000 долларов за
интервью и фотосессию Ольги Дроздовой, да
еще и выполнило пожелание актрисы – отдать
ей в вечное пользование все дизайнерские
наряды, которые были предоставлены для
съемок. А когда вышедший текст не устроил
супругов, они в течение недели звонили
автору на мобильный телефон и выказывали
свое недовольство совсем не в театральных
выражениях.
А муж у нас архитектор
Ведущий «Что? Где? Когда?» Борис Крюк
поправил в своем интервью лишь одну фразу.
Возмущаясь обилием рекламы на телевидении,
Крюк заметил: «Я предпочту посмотреть
паршивый фильм по кабельному каналу, чем
свою любимую картину по Первому». Но
потом вспомнил, что сам работает на Первом
канале и кормится от рекламы, а потому
предпочел заменить «Первый канал» на «центральные
каналы».
С Евгением Киселевым я беседовала после его
ухода с телевидения, когда Евгений
Алексеевич уже был главным редактором
газеты «Московские новости». Чтобы
договориться с мэтром об интервью,
понадобилось несколько месяцев. Я задала
Евгению Алексеевичу вопрос об «интимном»
компромате на него, который в свое время
выбросили в Интернете:
– Когда в Интернете появилась
видеопленка с «компроматом» на вас, вы
промолчали. Почему?
– Да я и сейчас не хочу комментировать
ничего. Есть выражение Бродского: «застенчивое
быдло». Весь этот компромат одно
застенчивое быдло делает для другого. И
вести диалог с застенчивым быдлом – ниже
самого элементарного чувства собственного
достоинства, – ответил Киселев после
минутной паузы.
Единственный вопрос-ответ, который Евгений
Алексеевич попросил вычеркнуть, как вы уже
догадались, был именно этот.
Ну а самую радикальную правку собственного
интервью произвела бывшая коллега Киселева
по НТВ Ирина Зайцева. Ирина беседовала со
мной в офисе телеканала «Россия» накануне
своего дня рождения. Она потеряла мобильный
телефон, и подчиненные в честь праздника
подарили ей новый, довольно дорогой аппарат.
Ирина долго восхищалась подарком, тем более
что ее подопечным уже два месяца как не
платили зарплату. В весьма откровенном
разговоре Ирина живописала телевизионные
козни, рассказала, в частности, о том, что на
телевидении есть поверье: «Если женщина
не успела выйти замуж до того, как
устроилась на ТВ, – теперь уже не судьба ей
услышать вальс Мендельсона». Интервью не
удалось опубликовать сразу, а через две
недели нам позвонил редактор Зайцевой и
безапелляционно сообщил:
– Ирина думала, что текст выйдет тут же, а
вы слишком тянете. Ей это неприятно, поэтому
Ирина сказала, что не разрешает вам вообще
печатать это интервью.
Я не Боря Моисеев – КН
Самую галантную правку вносит, пожалуй,
ведущий НТВ Кирилл Набутов. Еще во время
разговора с журналистом он заметил: «Пришлите
мне потом текст на заверку. Обещаю вам, что
не поправлю ни одного слова и соглашусь со
всем, что вы напишете обо мне. Исправлю
только фактические неточности». Кирилл
Викторович и правда поправил всего
несколько фрагментов, но как истинный
джентльмен сопроводил «цензуру»
авторскими комментариями. Набутов очень
переживал, что читатель не уловит его
иронию. Поэтому попросил вставить ремарку «улыбается»
к некоторым своим фразам. На бумаге это
выглядело так.
– Многое ли вам дал журфак? Ну, там история,
социология, диамат…
– … женщины (МОЖНО ЗДЕСЬ ВСТАВИТЬ СЛОВО «УЛЫБАЕТСЯ»?).
Я ВЕДЬ В ШУТКУ ПРО ЭТО ГОВОРИЛ – КН.
Или:
– А младший сын куда метит? – («смеется»
– ДОБАВЬТЕ здесь ЭТО СЛОВО, ПОЖАЛУЙСТА – КН)
Он метит папе в карман, стрельнуть лишние 50
рублей.
Кроме того, обаятельный КН несколько
смягчил краски: попросил вычеркнуть фразы «да
идиотизм все это!» (о назначении его «творческим
лицом» НТВ) и «черт его знает». А свою
шутку про то, что «все идут в кабак пить, а
Набутов в музей, но с бутылкой водки»
ведущий сопроводил философским: «НЕ
СОВСЕМ ПОНЯТНО ПРО БУТЫЛКУ ВОДКИ – КН». И
водку убрал.
Помимо этого, пострадали и рассуждения
Кирилла Набутова на следующую тему:
– Мне, например, не нравятся девушки с
пирсингом в пупке. С пирсингом в ноздре
нравятся, а в пупке не нравятся. Но это не
запрещено. Поэтому у меня есть право не
смотреть на эту девушку или не жениться на
ней, или не дружить и не разговаривать с ней,
– вещал Кирилл Викторович. – Я бы посмотрел
на другую девушку, например. Или на юношу.
Это же не запрещено – смотреть на юношу. А
может и не только смотреть. Но это в теории.
Реплику про юношу Набутов попросил
опустить: «СНИМИТЕ ПРО ЮНОШЕЙ – НА БУМАГЕ
НЕ ВСЕ ПОЙМУТ, ВЫЙДЕТ НЕ ТО ЧТО НАДО. Я НЕ
БОРЯ МОИСЕЕВ», – скромно заметил КН.
Ведущий «России» Эрнест Мацкявичюс в
разговоре напрочь теряет свою
прибалтийскую рассудительность,
увлекается, шутит и позволяет себе не
совсем политкорректные высказывания. Но
как только перед глазами «малыша Эрни»
возникает набранный на компьютере текст
интервью, Эрнест недрогнувшей рукой
убирает рискованные места.
– Понимаете, НТВ за то время, пока мы там
работали, стал родным домом, семьей.
Создавалось впечатление, что чужие дяди
хотят в эту семью вторгнуться и все
разрушить. Дальнейшее развитие событий
показало: хорошо, что все сложилось именно
так. Я пытался прокрутить пленку назад и
понять, как бы сложилась моя судьба и судьба
компании, если бы всего этого не было. И с
ужасом понимаю, что спустя 5, 10 лет я так и
продолжал бы ездить в Государственную думу.
Может быть, перемещаться с одного этажа на
другой стало бы сложнее, появилась бы
одышка. В репортажах было бы больше штампов,
глаз бы замылился полностью. Наступил бы
очень тяжелый кризис – моральный и
профессиональный. Он уже наступал к тому
времени. Самоотверженность, верность
идеалам – это не то, что ценится. Верностью
конкретной компании или человеку очень
сложно добиться чего-то в нашем
телевизионном мире. Я, наивный литовский
юноша, должен был пройти этот путь тогда, но
когда я встал на эту дорожку, последовал ряд
очень серьезных разочарований. Я бы даже
сказал, крушение идеалов.
Это душераздирающее признание на страницы
газеты так и не попало.
Заметим, что Мацкявичюс решил поберечь не
только НТВ, но и супругу. И убрал довольно
безобидную, на наш взгляд, шутку: «А еще
каждое утро в 5.30 нужно под пиджаком
просунуть наушник. Такая йоговская
гимнастика. Иногда, когда мне совсем тяжело,
это делают девушки-гримерши. Хотя лучше
моей жене этого не знать».
Хочется надеяться, что очаровательная жена
Мацкявичюса не прочтет и этот номер «ВМ».
Дайте мне номер КГБ!
Хорошая мысля, как известно, приходит
опосля. Писатель Аркадий Инин делился с «ВМ»
воспоминаниями о Михаиле Жванецком и в
разговоре назвал писателя «Мишкой». Однако
не прошло и часа, как до крайности
взволнованный юморист перезвонил в
редакцию: «Боже, я уже хотел звонить
вашему главному редактору! Скорее
поправьте в тексте: не «Мишка», а «Миша»!» Знаменитый
поэт Андрей Вознесенский дал обширное
интервью нашей газете. Нельзя сказать,
чтобы дело вообще обошлось без правки, но и
никаких зубодробительных «вторжений» в
журналистский текст тоже не случилось.
Андрей Андреевич настоятельно попросил
изменить редакцию лишь одной произнесенной
им фразы: «Про меня говорят, что у меня
вилла на Багамах, а у меня иногда бывает нет
300 рублей, чтобы заплатить за телефон – и
его отключают». Но позже передумал: «Давайте
поправим: нет 1000 рублей, чтобы заплатить за
телефон. А то не поверят, что у
Вознесенского нет 300 рублей!» В итоге
сговорились на 500.
Не менее знаменитая коллега Вознесенского,
трепетная Белла Ахмадулина, обликом и
повадкой напоминает цветок на ветру. Однако
«внутренний стержень» ее, наверняка,
выкован из стали. Или, скорее, из некоего
драгметалла: Ахмадулина, все-таки. В
интервью с Беллой Ахатовной присутствовал,
в частности, такой пассаж. В доме на
Поварской, где жила в советские времена
поэтесса, у нее была хорошая приятельница –
княжна Елена Александровна Мещерская.
Однажды Ахмадулиной передали, что у Елены
Александровны отключили телефон. Белла
Ахатовна тут же решила, что все дело в
прослушке КГБ (все в доме считали, что
Комитет «слушает Ахмадулину»).
Позвонила телефонистке и попросила номер
Комитета госбезопасности. Девушка на том
конце провода чуть не лишилась чувств,
однако номер назвала.
Ахмадулина немедленно набрала номер
Лубянки и потребовала: «Включите,
пожалуйста, телефон Мещерской. Я вам
перезвоню через пять минут». Деликатная,
но исполненная высокого достоинства, Белла
Ахатовна, визируя интервью, почти ничего не
правила. Однако чрезвычайно возмутилась
процитированной фразой: «Как это Я буду
перезванивать в КГБ?! Это ОНИ мне сказали: «Мы
вам перезвоним через пять минут, Белла
Ахатовна». И перезвонили: «Товарищ
Ахмадулина, телефон гражданки Мещерской
работает!» Некоторые звезды, напротив,
весьма пренебрежительно относятся к
собственным интервью.
Иногда до такой степени, что «сами за себя»
не говорят. Так, певица Жанна Фриске никак
не могла вспомнить сцену из детства – и
выдала журналисту телефон своих агентов: «Пусть
они чего-нибудь веселенькое придумают!» Художник
Борис Краснов вообще предлагает журналисту
самому дописать «пару абзацев»: «Лень мне!
Вот чего надо, то и пиши». А пресс-служба
Владимира Жириновского порой диктует
ответы на вопросы за своего красноречивого
лидера: «Так, он у нас державник – значит,
ответил бы примерно так…» –
сосредоточенно подбирает выражения пресс-секретарь
Владимира Вольфовича.
Справедливости ради заметим, что правка
может быть произведена не только героем
интервью, но и самой редакцией. Да такая, что
мало не покажется.
Так, одна журналистка делала материал о
великом скрипаче Леониде Когане. И полтора
часа беседовала о нем с профессором
консерватории Еленой Натансон. Говорили о
личности Когана, о его привычках, о разных
любопытных случаях из его жизни. В
результате в газете вышел… один абзац, в
котором Елена Натансон рассказывает, как
Коган привез из Парижа «подушку-пердушку».
Надо ли говорить, что с тех пор уважаемая
профессор на всю жизнь зареклась давать
интервью.
- Иногда правки в текст вносит сама жизнь.
Так, польский актер Станислав Микульский («Ставка
больше, чем жизнь») беседовал с
журналисткой, будучи директором Польского
культурного центра при посольстве Польши.
Рассуждал об отношениях двух стран,
политике. Когда интервью шло в печать, стало
известно, что Микульского сняли с поста
директора за «просоветские взгляды».
Поскольку времена были уже вполне
либеральные (1990), о снятии Микульского
газета сообщила, а интервью… напечатала.
- Порой правка бывает предельно
радикальной. Актер Авангард Леонтьев однажды
поздравлял свою коллегу с юбилеем со
страниц газеты. Леонтьев наговорил даме
много приятных вещей, был словоохотлив и
обаятелен. Редактор слегка подсократил
здравицу актера, и, когда журналист зачитал
ему текст по телефону, Леонтьев непреклонно
воскликнул: «Нет, это не мой текст! Снимайте!»
- Чемпионка мира по художественной
гимнастике, а ныне ведущая новостей
телеканала «Спорт» Яна Батыршина горой
стоит за своего мужа, продюсера Тимура
Вайнштейна. Поэтому непременное ее
требование – чтобы в тексте обязательно
так и указали: «Муж Яны – успешный режиссер
и продюсер».
- А вот ведущая канала «Россия» Екатерина
Коновалова супруга, напротив,
предпочитает не афишировать. Теледива
долго и вкусно рассказывала журналисту про
своего мужа, а в итоге весь абзац
перечеркнула фломастером и ограничилась
лаконичным: «А муж у нас архитектор».
- О писателе Владимире Войновиче ходила
легенда, как он пытался получить свои
гонорары в одном парижском издательстве.
История эта приобрела такие странные и
недостоверные черты, что журналистка во
время интервью попросила Войновича
рассказать, как же все было на самом деле.
Вот что поведал писатель: он обращался в
издательство, требуя причитающиеся ему
деньги, но получал отказ. И вот однажды
звонит Войновичу человек от Александра
Солженицына и говорит: – Владимир
Николаевич, у вас есть бумага и ручка?
Берите и пишите: «Негоже русскому писателю
думать о деньгах».
– А у вас есть бумага и ручка? – не
растерялся Войнович. – Так вот берите и
пишите: «Пошел ты на…»
Увы, при визировании интервью Владимир
Николаевич вычеркнул эту историю из текста.
На просьбы журналистки оставить ее ответил:
«Еще не время». А через пару недель
рассказал ее на телевидении.
- Николай Еременко лет десять назад давал
интервью культурологическому изданию и
изрек: «Скоро народу вообще не останется,
будут одни его враги». Но потом изречение
попросил не публиковать. А через пару дней
передумал, видимо, посовещавшись с
понимающими людьми. «Оставьте фразу,
хорошая, звучит», – заметил Николай
Николаевич.
- Актер Евгений Весник долго втолковывал
журналисту, какое нехорошее у нас
телевидение.
«Эти придурки, руководители наших каналов…»,
– распалился Евгений Яковлевич. Но во время
сверки поутих: «Уберите слово «придурки»,
молодой человек. Они, конечно, придурки, но
зачем об этом всем знать?» - Ведущий
программ «Человек и закон» и «Кремль, 9» на
Первом канале Алексей Пиманов правил текст
интервью с самим собой дважды. В первом
варианте гендиректор Первого канала
Константин Эрнст, с которым у Пиманова «очень
хорошие личные отношения», был поименован
телеведущим «Костей», во втором – «Эрнстом»,
а в третьем – «Константином Львовичем».
- Антон Комолов, когда журналистка
спросила его, почему он не ведет больше шоу
«Народный артист», ответил: «Понимаете,
мне очень неловко открывать эту тайну. Но,
вообще, телеведущий человек маленький. Его
позвали, поманили кусочком сахара или еще
чем-то, он и прибежал. Не поманили – не
прибежал». Правда, сие трогательное
откровение Антон впоследствии безжалостно
заменил на следующее: «Вообщето, приглашать
меня ведущим было бы странно, при том что
ведущие там – Фекла Толстая и Иван Ургант.
Разве что третьим к ним. Но я бы их только
отвлекал. А они меня».
- Телекрасавица Дана Борисова, когда
приступает к правке интервью, озабоченно
бормочет: «Главное, чтобы я не выглядела
дурочкой!» Впрочем, о поставленном условии
звезда быстро забывает.