Оригинал
этого материала
©
solomin,
09.09.2008
Тейп "несогласных"
За громкими словами о борьбе за права человека в Ингушетии, вызывающими слёзы умиления у российских оппозиционеров, стоит стремление вернуть республику во времена средневековья, насадив верховенство интересов кланов (тейпов) над законом
Олег Булиткин
Место лидера ингушской оппозиции недолго оставалось вакантным. Ещё не успело остыть тело прежнего вождя, владельца не так давно переехавшего в США скандального интернет-ресурса «Ингушетия.Ру» бизнесмена Магомеда Евлоева, как о своих претензиях на пока ещё пустующий лидерский трон заявил мало кому известный Магомед Хазбиев. Для своих неполных 30 лет он уже успел обрасти громкими титулами: глава ингушской диаспоры в республике Адыгея, депутат непризнанного парламента Мекх-Кхел,
один из руководителей оргкомитета 5-го чрезвычайного Съезда ингушского народа, глава оргкомитета общенационального митинга. Одним словом, «Фигаро здесь, Фигаро там». Если, конечно, не учитывать некоторые особенности оппозиции ингушского разлива.
Здесь понятие съезд может быть вполне применимо к понятию «сообразить на троих». По крайней мере, цели и легитимность собравшихся на съезд делегатов мало чем отличается от любителей расправиться с «беленькой». Но, не обходится, конечно, и без национального колорита. Например, депутатом Мекх-Кхела
Хазбиев был избран по итогам съезда... тейпа Нальгиевых, одного из самых крупных в республике родовых кланов. Другие депутатские места также были разыграны между представителями других тейпов.
«В Ингушетии всегда были главенствующие тейпы, были и есть люди, пользующиеся реальным авторитетом среди сограждан», - уверяет Хазбиев. При этом он не делает никакой разницы между понятиями «тейп» и «оппозиция». «Я - представитель рода Нальгиевых. Мой тейп выдвинул меня в качестве кандидата в депутаты. Уже есть кандидаты, избранные родом Аушевых, родом Султыговых, родом Картоевых и многих других уважаемых родов. Тейпы требуют, чтобы власть допустила к выборам оппозиционных кандидатов, чтобы в парламенте была сформирована реальная оппозиция, представляющая интересы населения республики, а не правящей верхушки», - пояснял он особенности национальной политики корреспонденту одной из питерских газет. Соответственно, все исходящие из уст оппозиционеров заявления политического характера можно трактовать как мнение старейшин одного отдельно взятого тейпа, руководствующихся в своих действиях исключительно родовыми интересами, не всегда распространяющихся на всё население Ингушетии.
Оппозиционные тейпы рассматривают территорию своих родовых земель как предмет торга. Ныне покойный владелец сайта «Ингушетия.Ру» через редакционный блог
делился своими соображениями о патриотизме: «Ингушам и чеченцам - дуракам, надо было за Вермахт воевать. Тогда б мы сейчас по-немецки общались в ЖЖ и восхищались бы памятником победы Германии на том же самом месте. А самое главное - все бы наши башни были целы и там толпы туристов со всего мира изумлялись их величию. Потому что Вермахт получил бы зимние квартиры и кавказскую нефть и уж той мясорубки однозначно бы не случилось для него», - пишет он, подразумевая, видимо, что предоставившие солдатам германской армии столь вожделенные квартиры и нефть также были бы вознаграждены командованием Вермахта. Сейчас, конечно, Германия уже не та. Но место Третьего Рейха успешно заняли Соединённые Штаты, ведущие борьбу за сферы влияния на Кавказе.
В своё время тейпы сыграли весомую роль в консолидации ингушей. Сегодня формирование высшего кадрового состава руководства республики определяет построенная на системе «сдержек и противовесов» воля федерального центра. И кое-кому это сильно не нравится. Ингушские оппозиционеры далеки от цивилизованных методов борьбы за власть, предпочитая дебатам в парламенте стрельбу на улицах. А потому в понятия ингушских «правозащитников» вполне укладывается нападение на милиционеров, которых, узнав, что в их машине нет задержанного в аэропорту Евлоева, избили до полусмерти. В рамки «демократических процедур», видимо, входит и кровная месть со стороны родственников погибшего Евлоева, которые, по словам всё того же Хазбиева, с оружием в руках прибывающих в Назрань для участия в митинге.
Кем-то подогреваемая революционная ситуация в Ингушетии не будет иметь ничего общего с той же самой «оранжевой» революцией на Украине. Если там лидеры оппозиции преследовали свои, далеко идущие политические цели, а рядовые граждане оказались под воздействием пропаганды, то в Ингушетии на первую роль выйдет именно кровная месть, где людей будут убивать исходя не из их политических взглядов, а по принципу принадлежности к тому или иному роду.